Плата за молчание

Продель Гюнтер

В сравнении с темпераментными и яркими речами обвинителей выступления адвокатов прозвучали как монотонное журчание лесного ручейка. Словно исполняя тягостный долг, адвокаты привели несколько малоубедительных возражений и в заключение обратились к зевавшим от скуки присяжным с просьбой еще раз хорошенько подумать, так ли уж неопровержимо доказана вина подсудимого.

Никто из присутствующих и гроша не дал бы за жизнь Оскара Слэйтера. Однако, когда присяжные собрались уже удалиться для вынесения решения, произошла сенсация. В зале вдруг появились пахнущие еще типографской краской свежие оттиски дневной газеты, в которой под кричащим заголовком сообщалось, что бриллиантовая брошь в форме полумесяца, послужившая

якобы мотивом убийства мисс Гилхрист, была сдана в заклад вовсе не Слэйтером, а одним полицейским агентом!

Как ни шокировало присутствующих это известие и как ни убедительно доказывало оно, что полиция для достижения своих целей прибегает к самым противозаконным махинациям, на исход процесса оно не повлияло и повлиять не могло. Присяжные не имели права читать газеты. Процессуальный порядок строго им это запрещал, и судья Гэтри еще в первый день процесса предупредил, чтобы до окончания слушания дела они не беседовали о нем с посторонними лицами и не читали газет. До вынесения вердикта им надлежало находиться в полной изоляции, не подвергаясь влияниям извне. Даже если бы председатель этого хотел, он был не вправе разрешить им прочесть газету.

Строгий, веками существующий процессуальный порядок не позволял и защите воспользоваться вскрывшимися благодаря этому газетному сообщению новыми обстоятельствами. Судебное следствие было закончено, и больше никакие ходатайства не допускались.

Присяжные совещались всего семьдесят минут и пришли к следующему единодушному заключению: «Подсудимый Оскар Слэйтер виновен в умышленном убийстве Марион Гилхрист».

Юридическая формулировка и назначение меры наказания относились уже исключительно к компетенции судьи. Поднявшись и водрузив на свой парик черный цилиндр, судья лорд Гэтри дал юридическую квалификацию содеянного и затем без колебаний объявил:

–  Оскар Слэйтер, вы утратили право на жизнь. Я постановляю, чтобы в четверг, 27 мая 1909 года, в шесть часов утра, вы были подвергнуты смертной казни через повешение.

«Слэйтер был осужден еще до начала процесса», - писала на другой день популярная в Шотландии английская газета «Дэйли ньюс». Этим было положено начало бурной кампании, в которую быстро включились все шотландские и английские газеты, а затем и крупнейшие газеты континента. Редакции командировали в Глазго самых искусных своих репортеров, и каждый из них заново проследил ход событий на Вест-Принц-стрит. Действия полиции, прокуратуры, ход судебного процесса - все, что в хронологическом порядке изложено здесь, стало известно читателям из множества подробнейших газетных отчетов.

До вынесения приговора общественное мнение, созданное полицейскими сообщениями в прессе, было целиком против Слэйтера. Теперь наступил крутой перелом. За какую-нибудь неделю только одна крупная газета собрала 200 000 подписей под обращением, направленным статс-секретарю по делам Шотландии в Британской палате общин с ходатайством об отмене смертного приговора. Такие же требования были приняты на многих митингах протеста. Известнейшие ученые-правоведы Британии сэр Герберт Стефан и сэр Эдвард Маршалл-Холл, а также пожалованный дворянским титулом знаменитый писатель, создавший легендарного сыщика Шерлока Холмса, сэр Артур Конан Дойл вступились за Слэйтера. Но все их усилия добиться ревизии приговора были тщетны. По тогдашнему шотландскому законодательству вердикт присяжных ни при каких обстоятельствах пересмотру не подлежал.

Однако поднятая во всем мире буря возмущения была столь сильна, что власти не осмеливались привести в исполнение смертный приговор. Статс-секретарь по делам Шотландии рекомендовал королю помиловать осужденного. 26 мая 1909 года, за четырнадцать часов до назначенного срока казни, Оскару Слэйтеру по королевскому указу смертная казнь была «милостиво» заменена пожизненным тюремным

заключением. Этим на время были успокоены страсти, да и не могли же газеты изо дня в день заниматься только одним-единственным судебным скандалом, когда в Британском королевстве было достаточно других позорно скандальных историй.

Был, однако, человек, с первой минуты знавший, что убийца мисс Гилхрист не Слэйтер, а кто-то из высших слоев общества. И этот человек - полицейский Тренч - потихоньку сам занялся поисками преступника. Он понимал, что только горничная покойной может сказать ему, кто на самом деле выскочил сразу после убийства из дома № 15 по Вест-Принц-стрит. Но Элен Лэмби сразу после процесса скрылась из Глазго. Каким образом Тренч сумел все же через два года разыскать ее, неизвестно.

Как бы то ни было, в 1911 году она жила на дорогом английском морском курорте в Брайтоне, в вилле из шестнадцати комнат, и притом не в качестве горничной, а как госпожа с целым штатом собственных слуг. Тренч долго вел наблюдение за ней и в конце концов установил, что она является любовницей человека, который, когда нельзя было уже больше не упоминать о нем, был по распоряжению прокурора его величества короля занесен в протоколы под таинственными инициалами «А. Б.».

От второй свидетельницы обвинения, Мэри Бэрроумэн, Тренч сумел добиться признания, что она была подкуплена комиссией по расследованию убийств. Еще до этого Тренч подверг ее показания тщательной проверке и выяснил, что в день и час убийства, когда она якобы видела Оскара Слэйтера неподалеку от дома мисс Гилхрист, она в действительности находилась в камере предварительного заключения. В свои 16 лет она уже занималась проституцией, за что и была задержана. Над ней нависла угроза очутиться в работном доме. А кроме того, она подозревалась в соучастии в ограблении. Таким путем она и познакомилась с суперинтендантом Ордом, который пообещал ей свободу в награду за ее показания против Слэйтера. Теперь и эта свидетельница тоже была прекрасно обеспечена.

Кажется почти непостижимым, что подобное неслыханное по своей изощренности убийство могло произойти в стране, издавна претендующей на то, чтобы именоваться оплотом законности и правопорядка. Но все вышеописанное бледнеет перед последующими махинациями королевских судебных органов, направленными на сокрытие истинного убийцы Марион Гилхрист.

Полицейский Тренч, все еще наивно веривший, что торжество справедливости может быть достигнуто предписанными законом путями, передал результаты своего расследования королевскому прокурору Александру Эру. В ответ Тренчу было указано, что принятая им присяга обязывает его к абсолютному сохранению тайны, а через несколько дней его перевели в отдаленный полицейский участок на шотландском острове Малл.

Только теперь Тренч наконец-то понял, что должен избрать другой путь, чтобы дело Слэйтера действительно было раскрыто. Он вспомнил, что газеты сообщали об участии, которое проявил к осужденному известный писатель Конан Дойл, и написал ему конфиденциальное письмо, изложив в нем все, что сумел разузнать о закулисной стороне убийства Марион Гилхрист.

Конан Дойл тут же взялся за дело и вместе с другим всемирно известным английским автором детективных романов Эдгаром Уоллесом написал брошюру «Дело Слэйтера», рассказав в ней правду об убийстве Марион Гилхрист. Издание брошюры Конан Дойл финансировал сам. Знаменательно, однако, что даже он не осмелился назвать действительного убийцу, имя которого Тренч ему, несомненно, сообщил. Он лишь требовал пересмотра дела и реабилитации Оскара Слэйтера. Когда после выпуска брошюры почти уже забытая история снова оказалась у всех на устах, палата общин на созванной чрезвычайной сессии постановила произвести тайное расследование, которое статс-секретарь по делам Шотландии поручил начальнику полиции Глазго Джону А. Смиту.