Шрифт:
От третьего лица
В квартире было пять представителей правопорядка, что создавало Изабелле Каллен дополнительные трудности. Уитлок может не согласиться на ее просьбу при стольких свидетелях. Инспектор тяжело выдохнула и ступила в очередной этап главного кошмара своей жизни:
– Надеюсь, вы уже сняли отпечатки с этой статуэтки, Майк.
Молоденький стажер, что-то пытавшийся рассмотреть внутри небольшого ангела из матового стекла, подпрыгнул от неожиданности, выронив из рук предмет. Статуэтка,
– Уитлок! Убери своего придурка отсюда, - рассердилась девушка и метнула сердитый взгляд на напарника-юнца.
– Белла, это дело ведем мы с Ньютоном, - напомнил Джаспер, невозмутимо глядя на девушку и лениво отлипая от стены, у которой дремал со стаканчиком в руках.
– Из него такой же инспектор, как из меня балерина.
– Пара полицейских, пытавшихся изображать сосредоточенность на осмотре содержимого шкатулок, украшавших каминную полку, фыркнули. Изабелла кинула на них уничижительный взгляд и тихо продолжила: - Не будь букой, мне нужно всего двадцать минут.
Парень знал способность девушки подмечать те детали, которые не заметила бы и толпа его коллег, а также ее упрямство и вспыльчивость. После трехминутного раздумья Уитлок все же сдался:
– Так, ребята. Побросали все и на выход. Дадим нашей принцессе попрощаться с Викторией...
– парень заглянул в протокол и договорил: - Картер.
Каллен вздрогнула после того, как услышала имя убитой, но никто не обратил на это внимания. Все еще бледный молоденький инспектор отошел от комода и виновато взглянул на Изабеллу. Но она была слишком погружена в свои мысли, чтобы заметить любопытство и восхищение в его глазах. Уитлок дождался, что все вышли, и лишь потом добавил:
– Только не говори Йорку, что я все же пустил тебя на место убийства. У нас строгий заперт после того, что случилось с Джессикой...
– Я знаю, Джаспер, спасибо, - искренне улыбнулась девушка.
– Мы все понимаем, что это был всего лишь нервный срыв, но...
– продолжал парень.
– Джас, - протянула Белла и многозначительно взглянула на него.
– Понял, не буду мешать, - он отдал протокол Каллен перед тем, как выйти.
Прижав к сердцу папку, девушка закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ничего особенного, только терпкий запах мужчин, только что вышедших за дверь: мускус, табак и кофе. Решив приступить к обычному осмотру, Изабелла открыла глаза.
Все та же гостиная, которую видела девушка не раз. Буквально вчера она была здесь с мужем, а сейчас должна взглянуть на лучшую подругу... последнюю из четверых. Решив оттянуть неизбежное, Белла прошлась вдоль комнаты взад-вперед, пытаясь понять, чего не хватает или что переставлено. Правда, после взвода полицейских, что здесь побывал, вряд ли можно было увидеть что-то значимое. Опытному глазу приглянулась лишь едва заметная цепочка из красных засохших капель, ведущая от порога к спальне. Девушка подошла к ним и присела на корточки. Уверенным движением она коснулась их пальцем...
За круглым столом сидели две пары. Джеймс Картер ослепительно улыбался своей жене и бережно держал ее за руку. Сосредоточенный взгляд рыжей красавицы впился в брата, сидящего напротив. Эдвард, разгоряченный алкоголем, шептал неприличные фантазии на
Виктория наклонилась чуть вперед и попросила внимания. Каллен рассмеялся и отвлекся от Изабеллы. Гости заинтересовано смотрели на хозяйку дома. Она же, выждав паузу, объявила с улыбкой то, что стало ее смертным приговором.
Белла выронила столовые приборы и побледнела. Джеймс с благоговением коснулся еще плоского живота жены.
Нет, не то. Инспектор терпеть не могла видеть себя в памяти жертв, а тут еще этот злосчастный ужин. Замерев на пороге спальни, девушка перевела дух, прежде чем открыть дверь. Она знала, что сейчас случиться неизбежное, что, будь она благоразумней, ей следовало бы остановиться, но не имела права.
Теперь, когда она потеряла всех подруг, Изабелла точно могла сказать причину, по которой маньяк начинал убивать. Однако до сих пор она не могла найти ответ на самый главный вопрос: Почему он не может отвязаться от их компании?
Давным давно их было пятеро: Виктория, Белла, Розали, Таня и Джессика. Умные и уверенные в себе красавицы подружились, когда попали в группу поддержки школьной команды по футболу...
Первой была убита Розали Хейл. Девушку изнасиловали и убили прямо на весеннем балу за год до выпуска. Таня и Виктория, обеспокоенные долгим отсутствием подруги, нашли ее истерзанное тело прямо на школьном дворе, в клумбе с колокольчиками.
Именно тогда в Изабелле Свон проснулся ее дар, ее проклятие. Она впервые увидела прошлое жертвы. Белла лишь коснулась щеки девушки на прощание...
Юную Свон вырвало прямо рядом с гробом. Последующий месяц она плохо помнила. Изабелла без конца твердила, кто убийца, как все произошло, но ей не верили...
Чарли Свон, шеф местной полиции, попытался проверить сказанное любимой дочерью неофициально, но никаких результатов это не дало. Эммет МакКарти был с друзьями на вечеринке в другом конце города, что подтвердила вся школьная команда. Подозрения были сняты.
Психологи лишь разводили руками, говоря, что у Изабеллы просто постшоковое состояние из-за смерти лучшей подруги. Как только девушке перестали давать успокоительное в огромном количестве, она замкнулась в себе. Ее поддержал тогда брат Виктории - Эдвард Каллен. Он никогда не смотрел на нее, как на сумасшедшую, но и не хотел обсуждать видения. Парень оберегал ее и защищал от злых языков, много с ней говорил и убеждал, что она сможет жить дальше после произошедшего. Со временем она успокоилась и сама поверила, что ей все почудилось.
Следующей жертвой была Таня Денали.
Девушка рано вышла замуж, сразу после школы. Никто из подруг не удивился, когда через месяц после свадьбы она созналась в том, что беременна. Тайлер был в тот вечер изрядно пьян и обвинял Денали в том, что она испортила ему жизнь своим залетом, не дожидаясь ухода друзей. Ее нашли мертвой в луже крови на следующий день. В волосы девушки были вплетены колокольчики.
Белла вновь увидела преступление, едва коснулась руки подруги, но лишь Джессика и Эдвард знали об этом. Девушка на это раз не видела лица убийцы, он был в маске. Зато она прекрасно рассмотрела всю гамму чувств, отразившихся на лице Тани перед смертью. Особо сильным было отчаяние, охватившее несостоявшуюся мать, когда нож вонзился в ее живот.