Плата за страх
Шрифт:
Когда Володя вернулся из города, Тамара, работавшая в своей комнате наверху, подошла к окну. Сначала из машины вылезла худенькая главбухша «Аметиста», потом появилась старушка уборщица. А за ней — озабоченная Надежда Кузнецова и мужчина, чем-то знакомый Панкратовой. Она стремглав бросилась вниз: «Неужели что-то с Зайкой?!» — и накинулась на подругу:
— Что случилось?!
— У меня? Ничего, — пожала та обнаженными покатыми круглыми плечами. — Страховой случай оформляем. Вот, познакомься: наш сыщик — Игорь Сергеевич Выприцкий.
— Какой случай? — не поняла
— У нас с их компанией групповой договор, — объяснила главбухша, уже приученная Воротниковым, что референту нужно знать все. — Шеф тоже в списке. А чтобы страховку получить, нужно документы оформить. Его подпись нужна.
Панкратова облегченно перевела дух и деловито предупредила:
— Он еще спит. Придется подождать. Или — давайте бумаги, я потом у него подпишу.
— Нет, лучше подождать, — решила Кузнецова. — Вдруг у него вопросы возникнут. Хорошо тут: скромненько, но со вкусом. Ты, Игорек, посмотри. А мы, Том, давай прогуляемся?
Почувствовав, что подруга хочет поговорить тет-а-тет, Тамара попросила Володю поухаживать за гостями, угостить их, чем найдется, а сама повела Кузнецову в беседку.
— Ого, — удивилась, оказавшись внутри неказистого внешне сооружения, Надежда. — Умеет твой шеф устраиваться. Тут только пьесы писать. Из дачной жизни.
— Не тяни! — попросила Панкратова. — Что стряслось? Почему ты сказала, что случай — страховой? Мне говорили — случайный?!
Надежда села за письменный стол и мгновенно из крупнотелой простушки превратилась в деловитую консультантку.
— Любой повод, по которому страховая компания выплачивает деньги, называется страховым случаем. Даже если это просто дата окончания накопительного договора. Или — несчастье, как у вас. Так что тут-то ничего страшного.
Она помолчала, словно то, что хотела сказать дальше, было как раз страшно. И неуверено призналась:
— Не знаю, нужно ли тебе это знать? Всегда есть вероятность ошибки. Боюсь, я тебя взбаламучу, а потом окажется — зря.
— Не тяни, Надька! — Панкратова уже требовала, догадываясь, что ее предчувствия не врут. — А в чем «страшное»?
— Понимаешь, наша служба безопасности сомневается, что дело с твоим шефом — случайное. И не сомневается в том, что все имеет отношение к тому, что было зимой. Со мной и с тобой. Так-то.
— Какая служба? Какой безопасности? — спросила сбитая с толку Тамара, и Кузнецова, которой, помимо прочего, требовалось убедить подругу застраховать себя и дочь, принялась объяснять.
Каждая солидная страховая компания имеет своих следователей. И потому, что много желающих получить страховку с помощью обмана. И потому, что страховой бизнес — самый простой и хитрый на белом свете.
Фактически финансовая прочность страховщиков незыблема, потому что основана на арифметике. И пока действует таблица умножения, страховщики разориться не могут. За исключением, понятно, тех случаев, когда во главе компании оказываются жулики или дилетанты. А это возможно только тогда, когда государство само хочет поучаствовать в воровстве. Как оно, например, сумело отхватить около 80 процентов того, что собрали у народа «МММ» и прочие — в том числе и под вывеской страхования, — пирамиды. Впрочем, добросовестные страховщики даже от этого умеют обезопасить себя и своих клиентов. Потому что их математика необычна. Она даже называется по-особому — «актуарная».
Многие думают, что страхование рисков основано на разнице в количестве уплативших взносы и тех, с кем действительно случаются несчастья. На самом деле это не так. Если взносов за риски фирма собрала, скажем, 100 миллионов, то выплатит она по этим договорам почти 150. Пусть пострадавших гораздо меньше, чем застраховавшихся. Но ведь и получают они зато в 30—100 раз больше, чем внесли. Откуда же деньги? Из актуарных расчетов, учитывающих и статистику, и систему перестрахования, и Гражданский Кодекс, и многовековой опыт. То, например, что несчастья никогда не случаются со всеми застрахованными одновременно.
— В данном случае, Том, — объясняла Надежда, — тебе важно понять: практически у каждого несчастья есть виновник. Даже когда наш клиент пострадал по собственной неосторожности, при желании и умении всегда можно найти виноватого и кроме него. Например, человек поскользнулся и сломал ногу. Или руку. Или попал под машину. В одиночку в этой ситуации он практически беззащитен. Сначала и ему, и его близким не до поиска крайних. Все в шоке, о врачах и лекарствах нужно думать. Если страховки нет — труба: сбережения тают, работа потеряна. Позже, когда человек поправится и начнет соображать, тот лед, на котором он поскользнулся, давно растаял, свидетели все забыли. А ведь чтобы в суд подать, нужны и расходы: на пошлину, на адвоката, на терпение. Правосудие у нас затяжное, как маразм правителей.
Но страховая компания (СК), в силу наличия спецов на все случаи жизни, совсем в другом положении. Она выплачивает пострадавшему положенные ему деньги, а потом обращается в суд. С иском, допустим, к городским службам, которые не обеспечили уборку льда. Поскольку деньги на сбор доказательств, на терпение и выжидание у СК есть, поскольку аналогичных историй не один десяток, поскольку ее адвокаты знают как добиваться своего, — все деньги, которые ею будут потрачены, в итоге возвратятся. Плюс упущенная выгода, плюс моральный ущерб и компенсация нетрудоспособности пострадавшего, плюс затраты на судебные издержки, плюс многое такое, о чем обыватель и понятия не имеет.
Самое забавное, что до суда в подобных случаях доходит редко. Ибо с отдельным человеком тот же коммунхоз помериться юридической силой в состоянии. Не крючками в законах, так проволочками одолеет. А вот с мощной компанией эти номера не проходят. Ее не лимитирует время, ведь она возвращает свои деньги с процентами. Поэтому умелые страховщики получают компенсации чаще и больше, чем отдельные граждане, хотя судятся гораздо реже.
— Это ясно, — перебила Панкратова. — Но при чем тут Воротников?