Плата за вседозволенность
Шрифт:
– Тяжелый случай, – рассмеялся сыщик. – Но тещи не мой курятник. У меня их ни разу не было. Так что тут я тебе даже советом помочь не могу.
– И слава богу, – рассмеялся Гойда. – А то с советами и соболезнованиями меня вся прокуратура достала. Причем среди прочих советов о том, как избавиться от тещи, самый гуманный – это сбросить ее с балкона. Ну, рассказывай, сыскарь, что нарыл сегодня? – следователь сменил тему разговора.
Гуров на секунду замялся. Обычно сыщик выслушивал то, что скажут другие, и лишь затем излагал факты, которые собрал сам.
– Слушай, Игорь, а потерпеть немного не можешь? – поинтересовался Гуров у следователя. – Скоро все равно ехать к генералу. Там все и расскажу. Тем более у меня еще одно маленькое дельце осталось.
– Экий ты, Лева, настырный, – с некоторой обидой проговорил Гойда. – Сам всю работу перелопатить хочешь?
– Нет, Игорь, не всю. Только ту ее часть, что на себя взвалил, – сыщик пожал плечами. – Поверь, ну не могу я рассказывать о том, что еще до конца не проверил. Дай мне полтора часа времени. А затем подъезжай к Орлову. Там и решим, как действовать дальше.
– Знаешь, Гуров, – следователь хлопнул пухлой ладошкой по столу. – Не знал бы тебя, никогда бы не поверил, что у тебя молодая жена дома. Сам с работы не вылезаешь и другим не даешь.
– Сегодня я это уже слышал, – Гуров поднялся со стула. – В общем, не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся! Жду тебя у генерала в восемь часов…
Осмотр квартиры Ивановой ничего особого не дал. Конечно, дактилоскописту еще предстояло поработать с отпечатками пальцев, что нашли в доме, но основная работа прошла практически вхолостую.
Смертин снял для Лизы однокомнатную квартиру не в самом престижном районе Москвы. Но зато неподалеку от места работы. Никаких следов борьбы в квартире эксперты не нашли. Повсюду царил идеальный порядок. Такой, какой часто бывает в жилище одиноких и очень аккуратных женщин. Чувствовалось, что для каждой вещи отведено свое место.
Обстановка на квартире была не слишком роскошной: широкий трехстворчатый бельевой шкаф, диван-экспресс, стол и трюмо. Последнее особенно заинтересовало Гурова.
В столике под зеркалами было два выдвижных ящика, доверху заполненных косметикой, парфюмерией и прочими женскими безделушками. В одном украшения лежали в картонной коробке, а в другом – в вычурной деревянной шкатулочке.
Если верить словам Смертина о том, что Геращенко уже перевезла сюда часть своих вещей – а так оно несомненно и было, – то, похоже, эта шкатулка принадлежала Олесе. И именно о ней говорил Гурову майор, когда описывал вещи, которые забрала его дочь из дома. Сыщик попросил экспертов изъять эту шкатулку и тщательно с ней поработать. Сам же подошел к шкафу, чтобы посмотреть, не находится ли в нем еще что-нибудь из тех вещей, о которых говорил Геращенко. Их не оказалось. Среди множества предметов женского туалета, что заполнили собой шкаф, не было ни одного, похожего на одежду Олеси. Получалось, что Геращенко не привозила их сюда. Хотя Смертин сказал, что Олеся пошла в квартиру
Впрочем, может быть, вещи она решила принести по частям. И в первой партии было лишь белье. А разобраться, что из целой горы трусиков, бюстгалтеров, сорочек и прочего принадлежало Олесе, а что – Лизе, не представлялось возможным. Немного понаблюдав за работой экспертов, Гуров подозвал старшего группы.
– Ладно, я увидел все, что хотел. А вы тут и без меня справитесь, – сказал ему Гуров. – Опечатайте квартиру после ухода. Все документы, которые найдете, заберите с собой. Завтра жду отчета.
В главк сыщик вернулся даже несколько раньше времени, обговоренного с Гойдой. Заглянув к себе в кабинет и не обнаружив там Крячко, Гуров направился к Орлову. Верочки в приемной, естественно, уже не было, поскольку секретарша генерала в той или иной степени подходила под определение «нормальные люди». Орлов ее почти никогда не задерживал и отпускал домой после восьмичасового рабочего дня. Зато вместо Верочки в приемной сидел дежурный офицер.
Гуров поздоровался с ним и постучался к Орлову. Генерал пробурчал что-то невнятное, что сыщик принял за приглашение войти. Орлов стоял у окна и смотрел на город, кутающийся в сумерки. В одной руке у генерала была чашка кофе, а в другой – огромный, угрожающего вида гамбургер из «Макдоналдса».
– Вот смотри, мучитель, какой дрянью из-за тебя ужинать приходится! – пробурчал генерал с набитым ртом, не поворачиваясь от окна. – И это вместо праздничного стола.
– Тебе еще везет, Петр, – сыщик улыбнулся и встал рядом. – А я сегодня только обедал. И то шесть часов назад.
– Хочешь, поделюсь? – предложил Орлов.
– Нет, спасибо, – полковник покачал головой. – Травись сам.
В дверь снова постучали. Генерал пробормотал что-то о невозможности спокойно поесть и разрешил войти. В кабинет осторожно заглянул дежурный офицер и доложил, что пришел Гойда.
– Его только и ждем, – генерал обернулся к Гурову. – А где твой Крячко?
– «Своего» Крячко я еще как-то не завел, – улыбнулся Гуров. – А полковник Крячко, оперуполномоченный по особо важным делам, отправился сегодня утром в Новобутаково и до сих пор не подавал о себе известий. Может, его в том же лесочке поискать, где уже два трупа нашли?
– Типун тебе на язык, – буркнул Орлов и прошел на свое место. Посмотрев на вошедшего следователя, генерал добавил: – Что стоите? Садитесь, отчитывайтесь. Крячко ждать не будем. Меня и так уже сверху затеребили…
Следуя установившейся традиции, первым начал Гойда. Он коротко и четко доложил о результатах, полученных за день. И в первую очередь об исследовании следов клея вокруг рта убитых девушек.
По мнению экспертов, клей употреблялся на скотче. Состав его ничем особенным не отличается. Но специалисты привели целую кучу формул и доказали, что клей был на скотче одной из голландских фирм-производителей. Смазанный отпечаток большого пальца с крошечного фрагмента скотча с уголка губ Геращенко восстановить пока не удалось.