Плата за жизнь
Шрифт:
— Очень, — сказал Гуров. — Но сам факт, что мужчина в машину подсаживался, уже очень важен. Ты его разглядеть не мог, опиши, как можешь.
— Лет сорока, сутулый, прихрамывает на левую ногу, одет…
— Спасибо, Василий, ты старый сыщик, понимаешь, человек может сутулиться, хромать, надевать на себя что угодно, — сказал Гуров. — Рост, вес?
— Рост примерно сто семьдесят пять, худощавый, тут не прикинешься. Был он в вязаной шапочке, но думаю, что темно-русый, речь культурная, может говорить быстро, слов не подбирает.
— На таких салазках далеко не уедешь, — усмехнулся Крячко.
— Может,
— Спасибо тебе огромное. — Гуров принял у Верочки поднос с чашками и кофейником, поставил на угол стола. — Василий, ты с возрастом не мажешь, он не может быть моложе?
— Исключено, командир, — ответил Светлов. — Когда он из машины вылезал, отвернулся, но левую руку на спинку переднего сиденья положил. Кисть я видел отлично. Не молодой, пальцы худые, цепкие, неухоженные.
— Мадам вернулась в машину со свертком? — спросил Орлов. — Сколько времени отсутствовала?
— В руках у нее был лишь ее ридикюльчик. Вернулась она минут через семь-восемь, за такой срок в нашем магазине ничего и не купишь. Почему-то я думаю, она выходила позвонить.
— Ты превосходно думаешь, Василий Иванович. Нам крупно повезло, что за рулем оказался старый сыщик. — Гуров налил в чашки кофе.
— Ну? — Орлов смотрел на Гурова требовательно. — Говори, здесь все свои.
— Предположительно мужчина уговорил мадам позвонить сестре, чтобы Ирина привезла в Шереметьево доллары. Когда Василий отъехал, мужчина сел в машину, которая следовала за ними от самого дома, последовала команда перегнать «КамАЗ», угнанный ранее, к дому Бардиных.
— Спасибо, Лева, но об этом мы догадались. Мужчину ты опознать можешь? — спросил Орлов.
— Возможно, — ответил Гуров, не удержался и добавил: — По таким приметам грех не опознать.
Глава 15
Известно, сегодня в Подмосковье развернулось бурное строительство. Человек землю получает, покупает, кто шесть соток за двести верст от Кольцевой, иной соток поболе, зато и верст от Кремля поменьше. Один бытовку ладит, иной на хозблок собрал, некоторые кирпичные замки сооружают, ограду высокую успели возвести. Известно, коммунизм: от каждого — по возможности, каждому — по потребностям. Но и тот, у кого возможностей и потребностей больше, тот и получает соответственно. В большинстве случаев люди строились кучками: скромные владельцы бытовок и хозблоков — своей компанией, те, кто отдавал предпочтение многоэтажным виллам или коттеджам из камня либо кирпича, строили свой загородный мир отдельно.
На одной из таких вилл, расположенной хотя и на природе, но неподалеку от Лубянской площади, третий день жил Борис Сергеевич Галей. Нельзя сказать, что его схватили, а теперь держали под замком и охраной в заточении. Но приехал он на виллу не на своем «жигуленке», и, хотя ни у дверей, ни в воротах ограды часовые с ружьем не стояли, Галей не мог надеть дубленку и отправиться куда глаза глядят.
Все произошло не эффектно, а, можно сказать, буднично. Третьего дня он вышел из своего дома, сел в «Жигули» и не успел доехать до родного «Динамо», как его остановил гаишник. Представившись по форме, розовощекий сержант равнодушно взял водительские
— Все под богом да начальством, — сочувственно и одновременно насмешливо сказал Галей, выскочил из машины и отпер багажник. — Извини, командир, я «Калашников» дома оставил. — Он сегодня был в настроении и необычно словоохотлив.
К «Жигулям» подошел ладно скроенный парень, забрал у гаишника документы Галея, и только в этот момент киллер понял, что дела его хреновые. «Парень» сунул документы в карман, профессионально проверил, нет ли в карманах Галея чего лишнего, и сказал:
— Борис Сергеевич, присядь на минуточку в машину, — и указал на стоявшую позади «Жигулей» «Волгу». — Разговор имеется.
Галей глянул на «прохожего», который докуривал сигарету в метре от «Жигулей», затем на водителя «Волги», пинавшего безвинные колеса, и, будучи человеком опытным и не любившим насилия, сел в «Волгу».
Гаишник и милицейский «жигуль» давно исчезли, машины ехали по проезжей части, пешеходы вышагивали по тротуарам, жизнь шла своим чередом. Водитель сел за руль, «прохожий» устроился на переднем сиденье, парень, столь ловко «отшмонавший» Галея, сел рядом.
— Борис, я знаю, ты человек обученный, понимаешь, что мы лишь извозчики, разговаривать с тобой — дело не наше. Дай-ка ключи от машины, тебе после домой ехать.
Галей отдал ключи, сидевший на переднем сиденье их молча взял, перешел в «Жигули», и обе машины быстро покатились по улицам столицы. Галей откинулся на сиденье, закрыл глаза, пытаясь сообразить, какая контора его замела и что ему может быть предъявлено.
Когда выехали за Кольцевую, Галей понял, что в камеру его сажать не собираются. К чему бензин жечь, камеры имеются и поближе. Вскоре «Волга» свернула с шоссе, а еще через несколько минут остановилась.
— Приехали, вылезай! — весело объявил сопровождавший и выскочил из «Волги».
Галей сам был хваток, оценил движение спутника, вышел, не торопясь, огляделся. Дачный поселок, новостройка — определил Галей, хотя вычурной архитектурой трехэтажные строения не походили на дачи, а два десятка таких замков нельзя было назвать поселком.
«Жигули» Галея загоняли в гараж, значит, не на чашку кофе привезли, понял киллер, следуя за водителем, который махнул ему рукой и начал подниматься на крыльцо.
Сызмальства аккуратный, Галей переступил порог, тщательно вытер ноги, повесил дубленку на вешалку, отметив, что верхней одежды на ней немного, прошел в просторную комнату, где у горящего камина в кресле сидел мужчина, читал журнал. Услышав шаги, мужчина отложил журнал, поднялся и сказал:
— Вот и свиделись, Борис Сергеевич. Здравствуй, рад видеть тебя спокойным, не тычешь пушкой под ребро. — Хозяин указал на кресло, стоявшее напротив. — Присаживайся. Знаю, не пьешь, не куришь, может, чай, кофе?
Галей, конечно, сразу узнал «мужичка», который однажды подсаживался в его «Жигули», хотя полковник Ильин сегодня не рядился под приезжего, был одет в дорогой костюм, и остальной гардероб соответствовал — от сверкающих туфель до белоснежной рубашки и слегка приспущенного галстука.