Платье от Фортуни

Лейкер Розалинда

Она никак не могла придумать, какой же подарок выбрать для крестницы. В прошлом в подобных случаях Дениза преподносила младенцам кольца для салфеток с гравировкой, но ребенку Жюльетт хотелось подобрать что-нибудь особенное. Внезапно ее осенило. Ателье Ландель необходимо превратить в частную компанию. Она поделит акции между Сильваной, Мишелем и Жюльетт. Марко придется выкупить свою долю, подобные взаимоотношения с мужем сестры представлялись Денизе вполне допустимыми, единственное условие – акции не могут продаваться за пределами семьи. Ее адвокаты все тщательнейшим образом организуют. Дениза ликовала. Сети раскинуты!

Очень скоро после прибытия в Венецию Дениза поняла, что брак Жюльетт весьма удачен. Если бы

не это, она, без сомнения, сделала бы еще одну попытку уговорить сестру вернуться в Париж. Но сейчас, взглянув на их семейную жизнь, поняла, что это невозможно. Еще одно препятствие возникло, когда Марко решительно отверг ее предложение о распределении акций.

– Это очень щедро с вашей стороны, дорогая Дениза, – сказал он, – но я предпочел бы, чтобы вы подождали с реализацией вашего предложения до совершеннолетия детей. Не буду возражать, если Жюльетт желает принять предложенные ей акции, что касается меня самого, то я в настоящее время не могу позволить себе никакие капиталовложения за пределами Италии.

– Но это же абсурд! – взорвалась Дениза. – Мое ателье – одно из самых популярных в Париже со дня его основания!

Тут вмешалась Жюльетт.

– Дениза, не расстраивайся. Не будем ссориться. Марко ни в коем случае не хотел оскорбить тебя. Я с благодарностью возьму акции, но Марко прав: детям не следует принимать такие подарки, сам же он пусть поступает, как считает нужным.

Дениза боролась с охватившим ее разочарованием. Не слишком ли призрачным оказался ее план? Ну, по крайней мере, удалось заманить в ловушку Жюльетт. Пока следует удовлетвориться этим, когда же прекратятся пересуды о скорой войне, Марко, конечно же, примет ее предложение. Любой ценой следует сохранить его дружбу.

– Ну что ж, я хотела как лучше.

На следующий день Дениза купила алмазную подвеску для Сильваны и золотые карманные часы для Мишеля. Подарки предполагалось вручить детям по достижению совершеннолетия.

И хотя Дениза могла рассчитывать на самый теплый домашний прием в особняке Романелли, тем не менее, предпочла остановиться в «Гранд отель де Бэн» на Лидо. Она не любила семейные шум и суету. К тому же, здесь можно было показать свои кружевные туалеты из последней коллекции ателье Ландель, так как этот отель часто посещали богатые и значительные люди. Многие клиенты говорили ей, что чувствуют себя в новой одежде подобно грациозным лебедям, и у нее самой возникало такое же ощущение, когда тонкие кружева вздымались подобно утреннему туману и нежно охватывали фигуру. На крестины она надела светло-коричневый кружевной туалет, радуясь не только тому, что стала крестной ребенка сестры, но и возможности не держать его на руках во время церемонии. Эту обязанность приняла на себя другая крестная – венецианская подруга Жюльетт. Присутствовали также Фортуни и Генриетта. Дениза почувствовала некоторую неловкость при мысли о встрече с ними, но Жюльетт успокоила ее.

– Фортуни ничего не знает, каким образом я стала обладательницей дельфийского платья. Единственное, что я рассказала – это как нашла его.

Дениза вздохнула с облегчением. Ей очень хотелось посетить Палаццо Орфей и взглянуть на представленные туалеты и ткани, но это оказалось бы невозможным, если бы Жюльетт рассказала правду. Генриетта, узнав о ее намерении, прислала Денизе специальное приглашение.

– Я все покажу вам сама.

Но, к великому разочарованию Денизы, она не увидела, как делалось волшебное плиссе, хотя почти со всем остальным ей удалось познакомиться. И в ней с новой силой вспыхнула зависть к Фортуни. Она видела какую-то высшую несправедливость в том, что ателье Ландель приходилось внимательно присматриваться к новым веяниям на горизонте моды и в соответствии с ними выстраивать свою деятельность в постоянном страхе перед конкуренцией. А Фортуни держался за свой древний прототип, и у него все шло прекрасно.

Дениза узнала, что он даже запатентовал его, рассматривая этот прототип в качестве нового революционного изобретения в моделировании. И все же у Денизы были все основания полагать, что его клиентура была несравненно более малочисленной, чем клиентура ателье Ландель и других парижских модельеров, несмотря на определенный интерес, проявляемый к его туалетам, и на хвалебные отзывы в прессе. Но одно было совершено ясно – Фортуни может стать для всех опасным соперником.

Незадолго до отъезда из Венеции Дениза в ответ на гостеприимство хозяев Палаццо Орфей пригласила Фортуни и Генриетту отобедать с ней, Жюльетт и Марко в «Гранд отель де Бэн». Выдался чудесный вечер, обед оказался превосходным. Потом они долго сидели на террасе и пили кофе. Играла музыка, волны Адриатики нежно касались берега всего в нескольких шагах от отеля. Беседа продолжалась, когда какой-то француз лет пятидесяти, прогуливавшийся с сигарой по саду после обеда, решил возвратиться в свой номер. Поднимаясь по ступенькам террасы, он обратил внимание на группу за столом и с улыбкой остановился. Генриетта заметила его первой.

– О, кого я вижу! Посмотри, Мариано! Жак Берне! Это наш старый друг из Парижа. Мы так давно не виделись, – пояснила она остальной компании.

– Тогда пригласите его за наш столик, – предложила Дениза. Она уже успела разглядеть незнакомца. Высокий седой мужчина, далеко не красивый, но со стройной моложавой фигурой, в безупречном вечернем костюме, бесспорно вышедшем из мастерских «Совил Роу». Жены таких мужчин обычно также знают толк в одежде. Дениза не упускала ни малейшей возможности сделать рекламу своему ателье.

Пока представление шло своим чередом, официант принес еще один плетеный стул, и Жак уселся между Генриеттой и Денизой. Гость был слишком светским человеком, чтобы в его присутствии можно было продолжать разговор на личные темы. Дениза узнала, что Жак является главой крупной машиностроительной компании в Нормандии, но его офис и квартира находятся в Париже. Он ни словом не упомянул, что живет в отеле вместе с женой, и вообще ничего не говорил о жене, из чего Дениза сделала вывод – у него обязательно где-нибудь есть любовница, а ателье Ландель одевало также и любовниц всех выдающихся парижан.

– Вы гостите в Венеции, баронесса? – спросил Жак.

– Да, приехала на крестины племянницы. Трудно было бросить дела, но это слишком значительное семейное событие, просто не могла его пропустить.

– Ну, конечно, нет. Итак, вы тоже занимаетесь бизнесом, – гость выглядел весьма заинтересованным. – Могу вас спросить, каким?

После этого беседа потекла очень легко. И хотя в основном обсуждались общие вопросы, было очевидно, что Дениза произвела на Жака сильное впечатление, несколько раз он пытался узнать ее мнение по обсуждавшимся проблемам. Когда Марко предложил немного посидеть за картами, так как было еще рано расходиться, Дениза вместе с Генриеттой проследовала в отель.

– Месье Берне, кажется, не упомянул о своей супруге? – произнесла она как бы между прочим.

– Потому, что они разведены. Он женился на юной американке, когда посещал Нью-Йорк на университетских каникулах, и привез ее во Францию. Это был очень неспокойный брак, и продержался он где-то около десяти лет, затем она уехала в Америку и дала ему развод. С тех пор Жак живет один, но вовсе не потому, что обойден вниманием женщин, многие с радостью вышли бы за него.

Дениза улыбнулась. Цепочка сменяющих друг друга любовниц устраивала ее даже больше, чем одна постоянная возлюбленная. Ведь по своему опыту она знала, если состоятельный человек открывает счет в каком-нибудь ателье каждой женщине, появляющейся в его жизни, то будет обязательно рекомендовать его другим. В каком-то смысле, мужчины, по мере того, как стареют, становятся рабами привычек.