Платье от Фортуни
Шрифт:
– Думаю, она понимает, что я никогда не вернусь в ателье Ландель? Моя жизнь теперь связана с Венецией.
– Я попыталась объяснить ей все это. Она признает, вернуть прошлое невозможно. Единственное, о чем просит – чтобы ты снова занялась разработкой для ее ателье моделей и узоров для тканей.
– Единственное, о чем она просит! – гневно повторила Жюльетт, вскочив с кресла и сделав несколько шагов по комнате. – Теперь я работаю на Фортуни. Неужели ты не сказала ей об этом?
– Конечно. Я говорила, что твои письма исполнены энтузиазма и восторга по поводу возвращения в мир моды. И не думай,
– Но как я смогу работать на ателье Ландель? Когда предполагалось, что мне придется уехать в Россию, я предупредила Денизу, что окажусь слишком далеко от центра моды, чтобы оставаться полезной для ее ателье. Конечно, итальянки – большие модницы, но ведь Венеция все-таки не Париж.
– Она надеется, что от этого твои идеи приобретут свежесть и оригинальность.
– Но каждое утро я работаю в Палаццо Орфей. Это же совершенно аморально – разрабатывать модели для одного ателье, оставаясь сотрудницей другого.
– Твоя сестра все это прекрасно понимает, но сейчас она в очень сложном положении. Никогда не видела ее такой подавленной. Мне кажется, ее привычная страсть к работе исчезла после того происшествия.
Жюльетт резко повернулась к Люсиль и взглянула ей в глаза.
– Что случилось?
– Ее автомобиль потерял управление на скользком шоссе и врезался в стену. У Денизы переломы обеих ног, она все еще ходит на костылях.
– Но почему же ты мне сразу не сказала?
– Когда я приехала во Францию, Дениза была еще в больнице. Я сразу навестила ее, и с тех пор, как ее выписали, жила с ней, а не в отеле «Бристоль». Вот почему так долго не приезжала в Венецию и отложила возвращение домой. Отсюда снова поеду в Париж.
Жюльетт молчала, уставившись на перстни, нервно теребя их на пальцах. Наконец заговорила.
– Чего же ждет от меня Дениза?
– Она хочет новую коллекцию к следующей весне и ждет от тебя рисунков и идей.
– Ничего не могу ответить, не поговорив с Фортуни.
– А как насчет Марко? Он отпустит тебя со мной во Францию?
Брови Жюльетт поднялись.
– Я делаю для Марко все, что в моих силах, но не являюсь его собственностью. Если решусь приняться за эту работу, то, конечно, поеду в Париж, – она улыбнулась. – Тем временем, хочу показать тебе Венецию, хотя нужно провести здесь много лет, чтобы увидеть хотя бы четверть всех сокровищ.
Когда Жюльетт рассказала Фортуни о просьбе сестры, тот внимательно выслушал, отложив в сторону палитру и кисти, – он как раз работал над новой картиной.
– Я не считаю себя частью парижского мира моды, – сказал Фортуни вполне дружелюбно, – поэтому не рассматриваю вашу сестру, как конкурента, и не нахожу ничего дурного в том, что вы примете ее предложение. Главное – ваше желание. Если вы хотите работать на ателье Ландель – почему бы и нет. Я не желаю быть помехой в ваших отношениях с сестрой.
– Вы очень добры, – Жюльетт вспомнила Марко, воспринявшего ее новое предприятие с явной неохотой.
– У вас уже появились какие-нибудь идеи для новой коллекции ателье Ландель?
– Да, – лицо Жюльетт осветилось радостью. – Естественно, мои модели будут совершенно отличаться
– О, для меня это несомненный комплимент. Жюльетт знала, что может доверять ему, и что ее слова не выйдут за пределы мастерской.
– Я уже несколько раз бывала на острове Бурано, там, где производят кружева, и теперь хочу захватить с собой Люсиль. Нужно изучить некоторые методы изготовления кружев, так как у меня появилась идея создать коллекцию дневных и вечерних кружевных туалетов. Кроме того, хотелось бы воспользоваться чудесными оттенками венецианского стекла для зимних шерстяных тканей и бархата. Я думаю о насыщенном синем и густом красном!
Фортуни улыбнулся.
– Понимаете вы или нет, но это возвращение к вашему истинному предназначению в жизни. Такому творческому уму, как ваш, нельзя застаиваться.
– Это не грозит человеку, работающему у вас.
– Но, конечно же, вас должно было угнетать, что туалеты, с которыми вы работаете, не ваши творения.
– Отнюдь. Ведь я счастлива уже от того, что продаю женщинам вещи, делающие их красивее и счастливее.
– Всегда буду рад видеть вас, Жюльетт, в Палаццо Орфей. Надеюсь, мы с Генриеттой будем встречать вас и Марко не реже, чем прежде. И помните, если при разработке моделей потребуется какой-нибудь совет, я всегда к вашим услугам.
– Вы – настоящий друг, дон Мариано.
Люсиль получила огромное удовольствие от посещения Бурано. Оно началось с краткого путешествия по каналам и заливу с водой, голубизна и чистота которой могла сравниться лишь с голубизной и чистотой неба. Женщины на острове занимались плетением кружев, а их дочери и внучки учились этому прихотливому мастерству в школах кружевниц.
Пока Жюльетт изучала процесс изготовления кружев, обсуждала цены и проблемы поставки продукции с владельцами мастерских, Люсиль успела приобрести кружевные шали, вуали, манжеты, платочки – подарки для друзей и близких. В конце концов она решилась на покупку фаты для подвенечного платья своей внучки. Фата была длиной три метра, со сказочным узором в виде переплетенных роз.
– Я рада, что в твоей жизни все так хорошо устроилось, – Люсиль и Жюльетт сидели рядом на деревянной скамье на палубе парохода, возвращавшегося в Венецию. – Марко – прекрасный человек, и у тебя очаровательный сынишка. Скоро вы с Денизой помиритесь, и это тоже меня очень радует, – она по-матерински сжала руку Жюльетт. – Знаешь ли, дорогая, граф Карсавин никогда не сделал бы тебя счастливой, – тут ей пришлось отдернуть руку, потому что Жюльетт резко повернулась и посмотрела на нее глазами, полными тоски и боли.
– Неужели ты полагаешь, что я могу быть счастливой без него?
– Но ведь твоя жизнь полна всем, что может сделать женщину по-настоящему счастливой, – неуверенно произнесла Люсиль.
– О да, я это прекрасно понимаю и благодарна судьбе за все, что она подарила, но то счастье, которое я познала с Николаем, приходит только раз в жизни и никогда не повторяется, – голос Жюльетт смягчился, она сделала попытку улыбнуться. – Извини. Не хотела тебя расстраивать после такого чудесного дня. Мне не следовало говорить об этом.