Платина и шоколад
Шрифт:
В попытке... хотя бы немного прийти в себя.
Тело слегка дрожит. Рубашка основательно прилипла к спине.
— Вот, как это должно быть, — хрипло, на ухо, не выходя из неё, ощущая, как спазмы вокруг его члена постепенно стихают. Всё ещё немного ошалевший от того крышесносного секса, которым пропахла здесь каждая пылинка, он поднимает голову. — Понятно?
Она быстро кивает, но ему кажется, что даже не понимает сути вопроса. Карие глаза затуманены, а одна рука всё ещё сжимает ткань его мантии на плече.
— Можно отпускать, Грейнджер. Ты вроде бы беспокоилась, что к нам Поттер заглянет.
И тут же клянёт себя за это. Потому что она с треском возвращается на землю. С грохотом слетает с небес, врезаясь в собственное тело. Моргая и резко выпрямляясь.
— Господи, Малфой, — произносит осипшим голосом, лихорадочно оправляя юбку. Он готов откусить себе язык, отступая и натягивая брюки непослушными руками. Замечая пятна пыли на рукавах и штанинах. И откуда-то эти мысли. О том, что это могло достаться кому-то другому.
Бред.
Уймись, Малфой. Она дала тебе. Что ещё нужно? Ты победил, ведь так? Тогда откуда эти слова, что произносит его рот?
— Я не шутил насчёт Миллера, кстати.
Грейнджер, которая уже застёгивала пуговицы на измятой рубашке, вдруг замерла. Драко уже стиснул челюсти, ожидая возмущений. Но она молчала. От этого вдруг стало очень херово.
— Ты меня поняла? — голос жёсткий. — Никакого Миллера! Я не шучу, Грейнджер. Это ясно?
Скрипнуть зубами на эту грёбаную тишину. Какого чёрта она молчит?
Эй, Малфой! Ты совсем трус или найдёшь в себе смелость сказать, что это за хуйня?
Внутренний голос. Опять как нельзя вовремя.
Ревность.
На, засунь себе это в самую глотку.
Да, дьявольщина, он её ревнует. Отказывается делить это тело ещё с кем-то. Ни с Поттером, ни с Уизли, ни с… этим.
— Грейнджер, мать твою.
Она вздрагивает. Странно вздрагивает. Во взгляде пролетает отголосок страха.
Что это было? Он уже что-то успел? Перепало патлачу, да?
— Именно о нём… — голос сорвался; она кашлянула, влажно сглотнула. — Именно о Курте я и хотела поговорить с тобой.
Великолепно, блять. Другой темы найтись не могло.
— Я не уверена, но… Мне кажется, ты должен знать.
Он сощурился.
Это выражение лица шло в резкий резонанс тому, что только что произошло, однако девушка лишь решительно выдохнула, торопливо оправляя юбку, соскальзывая с парты, становясь на подгибающиеся ноги.
Отрешённо наблюдая за тем, как она приводит себя в порядок, он мысленно готовился, неторопливо заправляя рубашку в брюки.
Сейчас скажет, что Миллер выебал её. Что она действительно дала Малфою, чтобы не ложиться
Или нет. Скажет, что у них… отношения.
Настоящие, блять, отношения.
А ему что?
Разве не срать?
Тогда почему он начинает злиться? Откуда под кожей это чувство, что он пойдёт, прямо сейчас, и разорвёт мудилу на части? На ошмётки, размажет по стенам школы. Раздробит каждую кость, заставит сожрать это крошево, представляя, как он таранит Гермиону, вбивается в неё, прижав к своей вонючей постели.
Твою мать, Грейнджер, не тяни, ради Салазара. Говори уже.
Девушка наблюдала за Драко своими карими глазами. Это странное выражение лица заставляло думать. Снова и снова думать, подбирая варианты. Один хуже другого. Потом внезапно сделала шаг вперёд, и кончики тёплых пальцев коснулись его скулы.
Малфой приподнял брови, на секунду даже потеряв мысль в ворохе остальных, взлетевших в голове.
Нежность. Беспокойство.
И, несмотря на всё…
Хочется ещё.
Прежде чем он успевает затянуть удавку на своей шее, одёрнув себя, впившись в глотку шипастым ошейником, он прикрывает глаза. Впитывая в себя это тепло. Одну секунду.
Хватит.
Рывок за поводок. Почти душит себя.
Почти хочется закашляться, когда он сам отстраняется. Её рука не движется за ним. Застывает в воздухе на несколько секунд. Пальцы слегка дрожат, будто всё ещё ощущают подушечками тепло его щеки. Сжимаются. Ладонь исчезает.
И снова что-то в её глазах. От чего останавливается сердце.
Она делает шаг назад, снова расправляет юбку. Одёргивает безнадёжно измятую блузу.
— Давай поговорим в гостиной? — голос тихий, как всегда, когда её что-то беспокоит.
Мерлин, зачем ты тянешь?! — заорал на неё Драко.
Про себя.
На деле только пожал плечами.
— Ладно. Мне без разницы.
Несколько секунд выжидающе смотрел, а затем молча развернулся, следуя к двери. Протягивая руку и подхватывая брошенную сумку. Останавливаясь, стискивая бронзовую ручку, которая моментально становилась ледяной под жёсткой ладонью. Прислушиваясь.
На секунду оборачивается, будто проверяя внешний вид Грейнджер.
А через мгновение выходит, и девушка понимает условный приказ — следовать за ним через время.
Их не должны видеть вместе.
Дверь закрывается без хлопка, с тихим шорохом, но Гермиона всё равно вздрагивает.
Опускает голову. Выдыхает. Против воли прислушивается к себе и приходит в тихий ужас. Сожаления нет.
Он только что трахнул её в старом кабинете по защите от тёмных сил, кажется, а у неё нет чёртового сожаления, ни одной толики, ни намёка.