Плато чёрного спелеолога

Стригин Андрей Николаевич

— Да? А я думал, с ребенка сорвал. Вот мерзкая вещица.

— Ты не прав, знаешь, как ею здорово утираться, — быстро нашёлся, что ответить Алик, но побледнел от обиды.

Он уходит, Виктор некоторое время провожает его взглядом, затем, говорит Ане: — Попробую, к ужину, пару голубей подстрелить. Сиди здесь как мышь, не дёргайся.

— А если в туалет приспичит? — надулась Аня.

— Здесь сходишь. Не дай бог, с соседних сопок тебя заметят!

— Неужели могут? — вздрагивает женщина.

— Мне

кажется, ты притягиваешь неприятности, — странно посмотрел на неё Виктор.

— Хамишь? — неуверенно спрашивает Аня.

— Даже не было в мыслях.

Над Голубянкой носятся серые тени, часто взмывают вверх небольшие стайки птиц, доносится воркование, рассерженный писк и возня. Виктор с облегчением вздыхает, голуби и их бесчисленное множество, ими облеплены все склоны пещеры-пропасти.

На этот раз удача на его стороне, Виктор выследил группу голубей рядом с пещерой и уверенно набивает с десяток птиц, в душе удивляясь своей меткости. Нанизав их на верёвку, появляется перед восхищённым взором женщины.

— Мне бы такого мужа! — не удержавшись, выпалила она.

Хмыкнув, Виктор ведёт её к своей стоянке. Уже на подходе к ней, он чувствует беспокойство, некоторые камни, окружающие их поле, повалены.

— О, нет! — восклицает он. Вся картофельная ботва безжалостно выдернута из земли, зловеще белеют пустые корни и не одного клубня.

— Что случилось? — замирает от страха Аня.

— Картофельную плантацию разорили, — Виктор озирается по сторонам, передёргивает затвор автомата.

— Неужели зеки? — холодея от ужаса, говорит женщина.

— Зеки ни зеки, а картошку есть уже не будем никогда. Нина! — Виктора словно полосонули хлыстом и он ринулся через изувеченное поле, Аня едва поспевает за ним, загребая землю носками не по размеру больших кроссовок.

Перед домом резко останавливается, Аня его едва не сшибает, вывалившись на открытое пространство. Двое худых бородатых мужчин вскакивают, один из них взмахивает топором.

— Лежать! — рявкает Виктор, целясь из автомата.

— Виктор! — слышит он родной голос.

Его женщина, любимая женщина, лежит связанная по рукам и ногам.

— Ах вы твари! — Виктор едва не нажимает на курок.

— Не стреляй! — неожиданно выкрикивает Нина.

Бородатые мужики застывают в растерянности и перестают жевать, у одного из них изо рта вываливается каша из пережёванной сырой картошки.

— Мать вашу! Кто такие? — опускает ствол Виктор.

— Мы… тут… под Нижнегорском коровник строили…

— Развяжите! — гаркает Виктор.

Мужики суетливо подбегают к Нине, стягивают верёвки: — Она на нас бросилась, пришлось связать… извините, — лепечут они.

— Морды вам следует бы набить. Да вы знаете что наделали, придурки? Это же

были будущие урожаи!

— Мы голодали, — неожиданно огромный бородатый мужик затрясся в плаче.

— Козёл! — злобно говорит Виктор. — Брось топор!

Мужик откидывает инструмент сторону, испуганно смотрит на Виктора, глаза красные, щёки впавшие, а сквозь рваную рубашку выпирают рёбра.

— То, что козлы, это верно, — Нина отпихивается от рук мужиков, встаёт, пристально рассматривает Аню.

— Привет, — кисло улыбнулась Аня.

— Откуда такая? — недоброжелательно сверкнула очами Нина.

— Из лагеря Димы, то есть, сейчас Идара, — краешком губ улыбнулся Виктор. — Её едва не съели.

— Кто, звери, что ли? — фыркает Нина.

— Людоеды! — выпалила Аня.

— Какие людоеды, — насмешливо прищурилась Нина.

— Она права, — вмиг посуровел Виктор, — на плато объявились самые настоящие людоеды… из зеков.

— Как же так, есть людей? — один из мужиков перекрестился.

— Ты это серьёзно? — Нина внимательно смотрит в лицо Виктору и буквально чернеет, его глаза жёсткие и что-то новое в них появилось, незнакомое и пугающее.

— Серьёзнее не бывает, двоих я отправил на тот свет… вот, автоматом разжился, жаль, что у них ещё один остался. А ещё, с людоедами Идар союз заключил, а это плохо, он настоящий спецназовец. Сейчас они обрабатывают идею по захвату людей на нашем плато. Фактически они хотят рабов из них сделать.

— Это чудовищно, — у самого крупного мужика затряслись губы, он растерянно смотрит, то на Виктора, то на Нину. — Вы нас простите, — ёжится он под строгим взглядом Нины, — бес попутал, вот и связали вас, вы так бросались на нас.

— Я это поняла с самого начала и всё равно вы козлы, — без особой злости говорит Нина. — Попросить слабо было? У меня копчёной рыбой вся кладовка увешена.

Мужики застыли, из губ потекли слюни, Виктор морщится, бросает на землю голубей: — Нина, принеси рыбу, только немного, а то рыгать начнут, а я костром займусь, сегодня у нас будет пир. Как жаль, что теперь о картошке будем только вспоминать, — в досаде он едва не влепил по уху здоровенного мужика, покорно стоящего по стойки смирно, опустив глаза в землю.

— Ещё поедим, — неожиданно говорит Нина, — пять штук осталось, совсем проросли, даже клубни появились.

— Так ты их не съела? — в порыве восклицает Виктор и краснеет под укоризненным взглядом.

— Я решила перестраховаться, — Нина с насмешкой обвела всех взглядом и скрывается в нагромождении камней, где находится замаскированный ход в жилище.

— Что головы повесили, — весело произносит Виктор, — знакомиться будем. Меня Виктором кличут, эту девушку — Аней, мою жену — Ниной.