Плато чёрного спелеолога
Шрифт:
— Ты куда? — пугается Виктор, но женщина решительно заходит в воду и ладошками игриво поднимает небольшую волну.
Косатки чуть отходят в сторону и повторяют движение Нины плавниками, взметнув в воздух, бурю из пены. Женщина весело смеётся и неожиданно лодочкой входит в воду, просияв в черноте ночи обнажённым белым телом.
— Вот кошка! — обомлел Виктор и с размаху прыгает вслед за женой, стараясь её обогнать.
Студёная вода захватывает дух, светящиеся пузырьки пробегают по телу, приятно щекочут кожу, возбуждение опасности
А Нина уже рядом с малышом, который возвышается словно огромный бурун над маслянистой гладью моря. Он приветливо стрекочет, почти как дельфин, но несколько грубее, басовитее и подплывает к бесстрашной женщине, а она гладит его упругую кожу и смеётся.
— Вот кошка! — вновь повторяет Виктор, в несколько гребков оказывается рядом с ними.
Большая самка, бесшумно приблизилась и Нина, ойкнув от страха, цепляется в Виктора: — Какая она большая, сейчас описаюсь!
— А ты думала! — несколько встревожился Виктор, но знает, что косатка ничего плохого им не сделает. — Давай-ка назад, не искушай судьбу.
Нина с сожалением отталкивается от детёныша и гребёт к берегу, повторяя: — Вблизи она такая огромная, я даже не ожидала, что настолько!
— Вот кошка, — в третий раз повторяет Виктор, — надавать бы тебе по заднему месту.
Он помогает её выбраться, накидывает на неё куртку, а она, мокрая и дрожащая с силой прижимается к нему.
— Ты совсем с ума сошла, — безумно возбуждаясь, целует её в солёные губы, а она тихо смеётся: — Я знаю, — и толкает Виктора на землю.
Косатки некоторое время фыркают у берега, разочарованные тем, что люди так быстро покинули их. Затем, словно поняв, что у них более важное занятие, кроме как нежиться с ними в ледяной воде, словно по команде уходят в сторону скал, где будут выискивать сонных котиков.
Удивительное положение, дни летят со скоростью барабанной дроби, а верфь строится медленно, словно навозный шарик, толкаемый жирным жуком в гору. Иной раз и брёвна не хотят становиться на свои места и падают вниз, рискуя покалечить людей, Игнат что-то часто скребёт бороду и спину, пожимает плечами, удивляясь, что так трудно идёт строительство. Вероятно знаний, когда-то полученных из интернета, всё же не хватает для успешного продолжения дела. Но, все же, контуры будущей верфи начинают вырисовываться, и Виктор несколько успокаиваться.
Викентий Петрович всё так же тренирует, выжимая из людей последние силы. На крутящийся тренажёр уже прикрепил два топора и славно видеть, как бойцы подпрыгивают и уклоняются от свистящих лезвий, даже слёзы от умиления наворачиваются на глаза. Виктор лично тестировал тренажёр и остался доволен, но также посоветовал добавить скорости для большего эффекта, но Викентий Петрович лишь с сомнением покачал головой. Виктор не стал настаивать, потрогав макушку, где, словно бритвой срезана прядь волос.
Собачий лаз пока не найден, прочесали все мыслимые и немыслимые
— Я почти уверен, Аня и её шайка готовят предательство, но пока они сидят и не высовываются, мне это очень не нравится, — Виктор ковырнул копьём угольки в костре. — Может с пристрастием допросить Игната?
— А вдруг он не станет петь, — ухмыляется Антон.
— Это, смотря как допрашивать, — оживляются братья.
— Идея не блещет остроумием, — качает головой Викентий Петрович. — Во-первых, это не по-божески, но если даже это опустить, то неизвестно как он себя поведёт. Игнат из породы фанатиков, если упрётся, то хоть жилы его накручивай на гвозди, будет молчать. Во-вторых, мы засветимся, и они будут осторожнее действовать. Необходимо за ними понаблюдать, а главное, чтобы из лагеря они не ушли. Тогда точно, к Идару пойдут и в скором будущем к нам нагрянут гости.
— Встретим, АКМ есть, — улыбается Антон.
— Из засады и стрела из лука может быть не хуже пули, — Викентий Петрович задумался. — А может действительно собаки по какой-то причине ушли, или ход обвалом засыпало?
— Собак видели, когда я с братом ходил к Голубянке, никуда они не делись, всё также промышляют, — говорит Семён.
— Здесь они, а ещё и подросшие щенята с ними, — кивает Виталий.
— Да знаю я, — хмурится Викентий Петрович, — плодятся, словно кролики… медведя бы на их тощие хвосты, — выругался он. — Вот что я думаю, раз отсюда ход не можем найти, попробуем поискать снаружи.
— Ага, ста лет не хватит, — с сомнением произносит Виктор.
— Старая собачья тропа должна сохраниться, её и поищем.
— Ты поищешь?
— Почему бы и нет. Давно пора использовать свои навыки следопыта, — усмехается Викентий Петрович, — а то засиделся в посёлке, размяться надо.
— С тобой пойдут Виталий и Семён, — мгновенно распоряжается Виктор.
— Только мешать будут. Дерутся они более-менее, но ходят по лесу как беременные слоны, — отстранёно произносит Викентий Петрович.
— Спасибо Вик, — криво ухмыльнулись братья.
— Нема за что, учитесь, дети мои, вся жизнь впереди, — Викентий Петрович попытался пригладить несуществующую бороду и вновь огорчился, не ощутив шелковистые пряди волос.
Виктор, заметив его жест, улыбается: — Обратно тянет в священники?
— Рано ещё, как народ успокоится, да детишки начнут рождаться, так рясу сразу и одену, а сейчас буду потеть спецназовцем, бог меня на это благословил, — со вздохом заявляет он и ловко крутит пальцами остро заточенный гвоздь. Затем, неуловимым движением его бросает, пронзив на дереве нахальную муху, но сразу встаёт, с тревогой глядя вдаль: — А ведь это сигнальный дым!