Платон. Книга первая. В прятки с судьбой
Шрифт:
Верховцев взял из рюкзака фляжку с водой.
— Бери все, что ты считаешь нужным для исследований и пойдем, — произнес он, затем жадно сделал пару глотков. Вместо рабочей панели Платон взял большую пачку бумаги А4, и карандаш, также он захватил с собой фонарик, фляжку с водой и еще некоторые мелочи, которые лежали в рюкзаке.
— Жутковато туда возвращаться второй раз, — тихо проговорил Арарат, так будто их кто-то подслушивал. Огонь костра, весело потрескивающего в лагере, стал удаляться в темноту. Андропов наступил в небольшую лужицу, тем самым промочив ботинок на правой ноге. Юноша вдруг явственно ощутил весь ужас и величие момента. Лагерь уже остался далеко позади, а впереди лишь языческое капище,
Яркие лучи прожектора выхватывали из темноты высокие фигуры идолов, полукругом расставленных по поляне. Ночью фигуры ростом в четыре метра выглядели довольно зловеще. У некоторых изваяний были видны лица, улыбающиеся в злобном оскале. Восемь фигур, подобно восьми мертвецам в склепе глядели сквозь мрак ночи на двух археологов. Арарат то и дело выхватывал светом прожектора лица, головы, руки и прочие части идолов. Платон стоял как завороженный. Он за всю свою жизнь не видел ничего более великого и страшного.
Верховцев отошел на несколько шагов назад, включая прожектор на полную мощность. Теперь яркий искусственный свет охватывал всех идолов. Арарат поставил прожектор на подставку и замер. Математик бросил рюкзак на траву и сделал пару несмелых шагов вперед, к деревянным богам. Внутри все будто съежилось от непонятного чувства страха, накрывавшего Платона с головой. Юноша приблизился к тому идолу, что стоял прямо по центру. Он подошел почти вплотную к статуе и протянул вперед руку. Опять этот неясный холод, исходивший некогда от фигурки, найденной в склепе. Холод обжег пальцы. Казалось, что его испускает сама древесина, простоявшая в болотах уже восемнадцать столетий. Андропов прижал пальцы к идолу и провел рукой по грубо обработанной поверхности. По телу пробежала дрожь, подобная той, когда юноша взял предмет в первый раз. В голове будто взорвалась петарда. Свободной рукой Андропов прикоснулся к виску. В голове побежали цифры. Непонятные, ни с чем не связанные цифры. Ноги подкосились, и математик упал на колени. Верховцев будто примерз к месту, он стоял не в силах сделать шаг. Платон поднял свой взгляд на идолов, аккуратно вырезанные в древесине руны, покрывающие изваяния светились в отблеске луны. Они переливались голубым светом, выделяясь на темном фоне фигур. Андропов обернулся к Верховцеву и понял, он ничего не видит.
Юноша обвел взглядом все восемь статуй. Непонятные закорючки, символы, знаки в мгновение ока превращались в цифры и последовательности, столь привычные для Платона. Математик отбежал к рюкзаку, чтобы вынуть бумагу и карандаш. Его рука, крепко перехватившая карандаш пальцами, против воли начала выводить на клетчатых листах цифры. Андропов сел, сел прямо на траву. Верховцеву, стоявшему чуть поодаль, казалось, будто там возле статуй сидит не его друг. Там сидит непонятное существо, завладевшее сознанием Платона. Да и самому математику так казалось. Отключись он сейчас, рука так и будет судорожно выводить цифры на бумаге. Десятки, сотни, тысячи цифр, имеющих один смысл.
Спустя час Верховцев без сил заснул прямо на траве, подложив под голову свой рюкзак. Перед сном он бросил взгляд на своего друга. Издалека не понятно, пишет он что-то или же спит, но как Платон сел час назад, так он и сидит в одной позе. Со стороны склона, находящегося за капищем подул ветер, и Верховцев поежился. Он еще долго наблюдал за своим другом, смотрел как тот неподвижно, подобно многовековым статуям, сидит и смотрит, похоже, что даже в одну точку. Глаза Арарата медленно стали наливаться тяжестью, и вскоре археолог уснул. Лес мягкими объятиями ночи, принял его сон, оградив от внешних проблем.
Верховцеву прямо во сне пришло осознание, что он уснул посреди языческого места поклонения, и эта мысль оказалась довольно жуткой, настолько жуткой, что сердце забилось чаще раз в сто, и широко
Такие мысли заставили археолога сесть возле рюкзака, раннее используемого в виде подушки. Небо все чаще расчеркивали короткие, но яркие полоски метеоров.
Еще полчаса Верховцев наблюдал за неподвижной сосредоточенностью Платона, пока в один прекрасный момент картина не изменилась. Невысокая фигура поднялась со своего места и быстрым уверенным шагом направилась в темноту мимо деревянных идолов. Верховцев с минуту глядел, пока полностью не осознал, что нужно что-то делать. Если бежать до лагеря, то Платон успеет уйти так далеко, что его потом фиг найдешь, а если двигаться за ним сразу, то можно и самому потеряться или набрести на кого-нибудь. Тем временем фигура Андропова уже исчезла в темноте деревьев. Арарат, решил не тормозить и побежал следом за другом.
Платон шел уверенно, будто точно знал куда идет. Со стороны он выглядел довольно лунатично, только руки вперед не выставлял, а так все, то же самое. В кромешной темноте он шагал между деревьями, невероятным способом не задевая ни одного. Обжигающим холодом в кармане горела фигурка, от ветра слезились глаза, но неведомая сила вела математика вглубь леса.
Верховцев остановился, опершись на какую-то ель. Он дышал часто и отрывисто, как собака, а в голове крутилась одна мысль: «Все! Потерял!» Платона и днем-то сложно было заметить, а ночью, да еще и в лесу его было просто невозможно найти. Арарат посветил прожектором налево, направо и вновь двинулся вперед. Через полчаса блуждания по лесу, лес закончился. То есть лес закончился тут, потому что дальше начинался обрыв. Будто гора развалилась надвое, образовав огромный склон. На краю обрыва стоял Платон, держась за дерево. Он смотрел вдаль. Небо уже начинавшее светлеть, еще было усыпано звездами, но по-утреннему свежая полоска неба у горизонта вселяла некую радость. Верховцев быстро добежал до неподвижной фигуры математика.
С минуту друзья стояли неподвижно, пока Платон не поднял руку, указывая в небо.
— Смотри, — тихо произнес юноша. Арарат посмотрел туда, куда была направлена вытянутая рука Андропова.
По небу с севера почти от самого горизонта, оставляя за собой огромный огненный след, буквально деливший черноту ночи пополам, летел метеорит. Гигантский кусок космического мусора горел в атмосфере. Ярким голубым цветком расцвел огненный хвост. Метеорит умчался куда-то на восток. В глазах еще долго плясали огненные следы, то красные, то синие, а на небе тем временем появились разномастные волны. Подобно ночной радуге они извивались и раскручивались. На небе появилось северное сияние.
— Редкое явление в это время года, — пробубнил Арарат, глядя на причудливые фигуры, расцветавшие в небе из сплетений разноцветных волн.
— Действительно редкое, — ответил юноша и молча развернувшись, побрел назад в лагерь.
Эпизод 7
Медвежья сила
Земля, Россия, Москва, июнь 2356 года.
Варя проснулась от сигнала будильника, столь настойчиво трещавшего под ухом. Девушка быстро соскочила с кровати, отбросив одеяло на пол. Она подошла к окну и выглянула в город.