Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану (с илл.)
Шрифт:
Центральное положение. Владения компании простираются почти на 2000 итальянских миль от востока к западу, не считая Курильских островов. Ситка лежит на восточном конце этой линии, Кадьяк от нее – на трех– или четырехдневное плавание, я в этом большой разницы не вижу для таких мест, между которыми регулярные сообщения не часты.
Безопасная и во всех отношениях удобная гавань. Новоархангельская гавань точно так же безопасна, но превосходит ее в следующем: вход в Павловскую гавань узок и затруднителен, а в самой гавани с трудом могут поместиться 4 или 5 судов, между тем как в Ситкинской внутренней гавани, при трех безопасных входах, до 20 судов удобно поместятся, не считая рейда, где целому флоту довольно места. В Павловской гавани наибольший прилив менее 11 футов, а в Ситке 17 футов, что дает несравненно большее удобство чинить самые большие суда.
Выгоды, указанные в третьем пункте, – общие для обеих гаваней.
Сообщению отделов между собой посредством байдар Новоархангельск не мешает, но построенные для этого несколько мелких парусных судов избавляют колонии от необходимости прибегать к этому опасному и неверному средству сообщения, которое, думается, наконец, совсем выведется, исключая разве сообщение между самыми близкими местами.
Итак, лучшее продовольственное положение есть одно положительное преимущество Павловской гавани перед Новоархангельском. Предоставляю судить другим, достаточно ли его, чтобы покинуть процветающее поселение, приносящее столько различных выгод.
К Новоархангельской крепости принадлежит маленькое заведение, лежащее на южном берегу залива в 20 верстах от крепости, при истоке речки, вытекающей из озера, и называющееся по этой причине Озерским редутом. Оно устроено главным образом для промысла рыбы, которая во множестве входит в речку и попадается в запоры. На водопадах устроены две мукомольные мельницы и кожевня, на которой выделывается в год до 150 юфтенных и подошвенных кож, а ныне будет устроена еще и лесопильная мельница.
Верстах в 10 отсюда находятся горячие ключи, которые, по исследованию нашего врача, содержат в себе углекислую известь, соляную кислоту и серу. Вода, вытекающая из расселин утесов, через деревянные трубы проведена в два бассейна, один повыше другого, в которых пользующиеся водами купаются. Для удобства больных тут выстроен небольшой домик. Температура воды при истоке из камня 54°, а в бассейнах от 37 до 45°; воды эти найдены очень целительными против ревматизма.
Сначала наши колонии разделялись на многие, одно от другого не зависимые управления, впоследствии отдельные части одно за другим были подчинены центральному правлению, и теперь все поселения компании в Америке, на Алеутских и Курильских островах зависят от главного правителя, имеющего свое пребывание в Новоархангельске.
Все пространство земель, по колониальному управлению, разделяется на пять отделов: Кадьякский, Уналашкинский, Ахтинский, островов Прибылова и селения Росс. Поселения на Курильских островах, не составляя отдела, зависят непосредственно от Новоархангельской конторы.
К первому отделу принадлежат, кроме самого острова Кадьяк, губы Кенайская и Чугацкая, ближайшая часть полуострова Аляска, остров Укамок и Александровская крепость на реке Нушагаке; ко второму – все острова Шумагинские, Саннах, Унимак и остальная часть Аляски; к третьему – острова Андреяновские, Крысьи, Ближние и Командорские; четвертый составляют самые острова Прибылова; наконец, пятый, кроме селения Росс, островки Фарельонес.
Каждый отдел имеет контору, правитель которой по старому обычаю называется передовщиком. Состоящие под его ведением поселения называются артелями и управляются байдарщиками. При них бывают иногда еще одиночки, имеющие одного только промышленника. Все распоряжения, все наряды делаются главным правителем через Новоархангельскую контору; об исполнении их частные конторы пекутся каждая по своему отделу.
Число природных жителей по переписи 1825 года по всей Алеутской гряде, вместе с островом Кадьяк, не превосходит 5000 человек, считая жен и детей; население, в сравнении с пространством земли, конечно, весьма малое. Нет сомнения, что при первом прибытии русских острова были более населены, чем теперь, хотя совсем не в такой степени, как изображают описания путешественников, руководимых пристрастием и неведением.
Шелихов полагал на Кадьяке 50000 человек жителей. Если это и точно было мнение Шелихова (в чем позволено усомниться, потому что подлинность изданного в свет описания его путешествия ничем не доказана), то, припомня, в какие ошибки впадали Форстер и другие ученые путешественники, делая подобные выкладки, не тому надо удивиться, что в вывод Шелихова мог вкрасться лишний нуль, но тому, как можно было прямо поверить такому выводу, особенно же видя, что он полагал до 4000 воинов на таком острове, где, как после увидели, едва до 400 поместиться могут. Столь же увеличено им население Уналашки, где он полагал 3000 человек жителей. Подобным образом, прежде Шелихова, Толстых насчитал на Андреяновских островах до 5000 жителей, хотя ясак [200] собрал только со ста человек. По этой причине также мы не можем знать настоящей убыли народонаселения Алеутских островов.
200
Ясак – дань, уплачиваемая натурой, главным образом пушниной (мягкой рухлядью, как ее называли на Руси).
Первые достоверные переписи жителей сделаны были Барановым и, повторяемые с того времени неоднократно, дают справедливое понятие об убыли людей на Кадьяке и Лисьей гряде. Атхинский отдел присоединился уже после к общему управлению.
На Андреяновских островах адмирал Сарычев в 1791 году полагал до 500 душ обоего пола; теперь там 580.
Хотя население Алеутских островов вообще уменьшилось, но весьма значительная убыль замечена только между кадьякцами в первый из приведенных периодов. Убыль эта объясняется естественным образом, а не стрельбой по ним и тому подобными нелепостями. В этот промежуток времени случились все значительные столкновения с колошами, в которых потеряно алеутов несколько сот человек. В 1796, 1798, 1800 и 1805 годах, а особенно в последний, когда при возвращении с промыслов на Кадьяк погиб целый отряд байдарок, утонуло алеутов более 400 человек. В 1799 году до 150 человек отравились ядовитыми ракушками. От всех этих случаев погибло в рассматриваемый несчастный период более 1000 человек, остальные сделались жертвой повальной болезни, свирепствовавшей на Кадьяке и по окрестным островам в 1799 году.
Я хотел только доказать несправедливость утверждений, что земли, состоящие во владении Американской компании, опустошались и опустошаются единственно от дурного обращения с жителями промышленников, допускаемого послаблением начальников. Но нельзя спорить, что некоторое участие имели в том беспорядки и злоупотребления, здесь существовавшие в прошедшем столетии, а некоторое время и по учреждении нынешней привилегированной компании. Я отнюдь не намерен чернить память основателя и правителя ее колоний Баранова. Никто более меня не уважает доблестей этого необыкновенного человека, до сих пор достойно не оцененных, и которому недоставало только более видного поприща, чтобы стать наряду с примечательнейшими людьми своего времени. Гений, проницательность, твердость характера, бескорыстие были отличительными чертами Баранова.
Со средствами совершенно ничтожными, с людьми, более способными разрушать, нежели основывать общества, вынужденный остерегаться столько же своих, сколько туземцев, возбуждаемых и подстрекаемых просвещенными, бороться на каждом шагу с препятствиями и недостатками, оставаясь по нескольку лет не только без пособий, но даже и без известий из России, – Баранов учредил и распространил в этом крае промыслы и торговлю в столь обширном размере и на столь прочном основании, что, хотя многие подробности требовали впоследствии улучшений и перемен, но существо операций остается и теперь, как было при нем. Только человек, соединявший в себе достоинства, – я даже сказал бы и недостатки – Баранова, мог совершить это с таким успехом. Но меры, которые он для достижения этой цели должен был принимать, часто тяжело ложились на жителей, и это вред, неразлучный со всякой колонизацией; он вынужден был пользоваться услугами людей, не всегда достойных его доверия, потому что не имел выбора. В последние годы его управления старость и утомление от необыкновенных трудов ослабили его энергию, он сам это чувствовал и неоднократно просил себе смены [201] , и потому замещение его капитаном Гагемейстером в 1817 году было совершено согласно как с пользой колоний, так и с собственным его желанием.
201
Два чиновника, посланных на смену Баранова, не доехали до Ситки. Один, Кох, умер на Камчатке, другой, Борноволоков, потонул при крушении корабля «Нева» у самого входа в Ситкинский залив. Баранов оставил колонии на корабле «Кутузов» в 1818 году, но не был в состоянии выдержать внезапной перемены климата и жизни и умер на Батавском рейде. (Примеч. Ф. П. Литке.)
С тех пор настало лучшее время для колоний. Множество полезных преобразований улучшили состояние как местных жителей, так и промышленников, во всем управлении введено больше порядка, больше системы. Перемена эта приятным образом поражает видевшего колонии в старое время и посещающего их ныне: все заведения, суда, люди, приняли иной вид. Она имела заметное влияние на общее течение дел компании, как доказывает выгодный курс ее акций, и, не менее того, на население колоний, которое теперь можно считать установившимся.