Плазмоиды
Шрифт:
Егоров на подкашивающихся ногах подковылял к Волковой, сжавшей зубы от боли.
– Дайте взглянуть на рану, – сказал он. – Я немного в этих делах разбираюсь: полтора курса в ветеринарке отучился…
Полковник отняла ладонь от внутренней стороны бедра, и в середине темного пятна на джинсах запульсировал маленький алый фонтанчик.
– Плохо дело, – покачал головой Юрка, вновь кладя руку стремительно бледнеющей Нины на рану. – Артерия. Жгут наложить надо выше раны…
– Я справлюсь, – заверил
– Досконально, – ответил Святослав. И Максиму стало немного легче от этого уверенного военного тона, которого он никогда еще не слышал от бывшего астронома. – Мы дойдем.
– Вот и ладненько… – Пимкин медленно опустил веки, словно благословляя друзей. Затем снова открыл глаза. – Идите. Береги жену и дочь, Долгов.
– Вы мне только помирать не вздумайте! – с какой-то отчаянной злостью крикнул Юрка. – Оба!
Генерал промолчал.
А Волкова с усилием улыбнулась сухими губами и проговорила:
– Ну, мы не можем себе позволить сыгрануть в ящик, Юра. Ведь это невежливо – отказывать Папе Римскому. Он же звал нас к себе в гости, когда кончится война…
– Я доверяю вам, полковник, – неожиданно сказал Торик. – Теперь – да.
Задыхаясь от дыма, Максим остановился и проверил, как держится на Веткиной моське самопальный респиратор из оторванного рукава его рубашки, мокрого от пота.
– Уже скоро все кончится, родная, – прошептал он ей на ухо. – Уже совсем скоро.
Девочка ничего не ответила. Она сопела и то и дело поджимала губки. Было видно, что у нее уже нет мочи плакать.
– Хочешь, я тебя понесу? Сейчас я уже набрался сил, – соврал Долгов.
Ветка кивнула.
Он, собрав волю в кулак, позволил ей обнять себя за исцарапанную о заросли маквиса шею и, скрежеща зубами от колик в боку, поднялся.
Очертания башенки колокольни базилики Рождества Христова уже можно было разглядеть на фоне чада городских пожарищ. До цели их изнурительного затянувшегося путешествия оставалось всего несколько кварталов.
И там все разрешится. Станет ясно, зря они проделали весь этот путь или все же цена оправданна.
Маленькие плазмоиды то и дело проносились над улицами Вифлеема с омерзительным гудением. Прохожие пробегали мимо святынь древнего города, позабыв обо всем на свете под этим нечеловеческих цветов небом.
На западе уже разгоралась заря, свидетельствовавшая о том, что остальные тринадцать гигантских особей приближаются и вот-вот нанесут окончательный удар.
И у привратников Земли уже не было сил для его отражения.
Защищать планету полагалось не им.
Но откуда тогда Иисус мог знать об этой случайности?
Быть может, таких совпадений не бывает?..
Долгов чуть не споткнулся об острый осколок барельефа, валявшийся на булыжниках мостовой. Встряхнул головой, освобождая ее от никому не нужных сейчас мыслей.
– Папа, смотри под ноги, – сказала Ветка и вновь замолчала.
– Да, дочка…
– Долгов, не тормози! – рявкнул Торик. – Остался последний рывок!
На шпилях зданий уже тлели зеленые огоньки святого Эльма. Из-за абриса церквей и домов поднимались громадные шары, похожие на огненные горы. Все вокруг заполнялось дрожащим бледно-фиолетовым светом. Нарастал противный гул, напоминающий приближающийся поезд в тоннеле метро. Только вот «тоннелем» здесь служило все окружающее пространство.
Призрачные тени упали на стены зданий, усиливая ощущение нереальности происходящего.
Жуткий предрассветный сон – вот на что походил пейзаж святой земли Вифлеема.
– Неужели не успеть? – прохрипела Маринка, останавливаясь и в изнеможении опускаясь на бордюр.
Фрунзик и Святослав, не сговариваясь, подхватили ее под руки и потащили. Егоров плелся позади всех, стараясь сохранить ясность сознания. Ему досталось по полной программе, потому что он воспользовался своим даром практически два раза подряд – на корабле и возле Бейт-Лехема. Долгов вообще удивлялся, как Юрка до сих пор держится на ногах.
Наконец друзья выбежали на площадь, где находился вход в базилику.
Максим остановился и не поверил своим глазам. Внутри у него все опустилось.
– Надо же… Как нелепо получилось, – озвучил его мысль Юрка, глядя на заваленный разнокалиберными обломками вход.
Это был финал.
Страшный и глупый.
Они, при всем желании, физически не успевали разгрести завал – золотистые громады плазмоидов уже нависли над городом, готовые обрушить на крошечных людишек свои безграничные энергии.
– М-да, – цыкнул зубом Торик. – Обидно.
И тут Максим услышал какой-то новый звук, прочной нитью вплетающийся в нестерпимое гудение плазменных шаров.
Звук усиливался, становясь все отчетливей. Он напоминал жужжание потревоженного пчелиного улья.
– Что это? – задирая голову, успел проговорить Юрка, прежде чем сотни ракет пронеслись над улицами.
Сразу же раздались оглушительные хлопки. Раз, два, три…
Десять…
Пятьдесят!
Это со сверхзвуковой скоростью пролетали «Левиафаны», выпуская невидимые пучки барионных резонансов в самую душу врага.