Плененная инопланетным воином
Шрифт:
«Когти». Это когти держат меня, впившись в мою кожу. Через мгновение моё тело переворачивают, мои ноги поднимаются, пока я не падаю назад.
— О Боже, о Боже, о Боже!
Так я себе и представляла. Из стада выбирали раненых, истекающих кровью овец.
Мне очень жаль, что я просто не нашла хорошее место, чтобы уснуть. А рана на голове сделала бы свое грязное дело.
Когда моё тело начинает опять переворачиваться, я зажмуриваюсь. Меня определенно вот-вот засунут в пасть этому существу. Последним звуком,
Я вздрагиваю, но существо ещё не ест меня. Вместо этого я чувствую что-то подо мной, что-то теплое. Когти разжались, и я плюхнулась на… чешую.
Я поднимаю взгляд, и мой желудок переворачивается, а во рту пересыхает. Я думала, что у меня были проблемы раньше, но теперь всё стало намного хуже.
Существо, которое держал меня в руке или ноге, — это… дракон.
Я протягиваю дрожащую руку и тыкаю себя в голову. Боль пронзает мою кожу головы и проникает в мозг, и я вскрикиваю.
Все ещё жива. И не сплю.
Чешуя дракона синяя. Нет… зеленая. Нет… сине-зеленая. Его крылья отбрасывают на меня тень, и я смотрю вниз. Земля кружится, эта огромная тень демонстрирует размах крыльев зверя.
Слишком высоко, чтобы спрыгивать.
Рука… или нога обхватила меня поперек торса, огромные когти приподнимаются, как будто дракон прочитал мои мысли. Я снова поднимаю взгляд и не могу не задрожать, когда он поворачивает голову, прищурив один ярко-золотой глаз, пока изучает меня.
Я наклоняюсь, и меня рвёт жидкостью, большая часть которой попадает на чешую существа. Я поднимаю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как струйка дыма поднимается из одной из ноздрей дракона, когда он пыхтит.
У меня кружится голова, и я, наконец, откидываюсь назад, слишком больная, чтобы заботиться о том, что меня вот-вот съедят.
Драгикс
Женское существо прижимается ко мне, и я лечу быстрее. Я чувствую запах её крови сквозь основную болезнь, которая, кажется, исходит от неё.
Если я быстро не отнесу её в своё логово, она умрёт. Я удивлённо наклоняю голову, задумываясь. Когда я спикировал вниз, чтобы подобрать странную двуногую самку, я подумал, что меня потянуло на её запах, чтобы съесть.
Но нет. Женское существо приятно пахнет, но не для еды.
Она пахнет… семьей. Как смех и радость. Как борьба и спаривание.
Моя гора вырисовывается вдалеке, и я ускоряю темп, ловя поток воздуха, пока парю в небе.
Когда я приближаюсь к длинному плоскому камню, я стараюсь мягко приземлиться, не желая ещё больше повредить свое новое имущество.
Самка слабо стонет на мне, и я не теряю больше времени. Я осторожно кладу её на землю и приступаю к работе, облизывая её истекающую кровью кожу.
Моя слюна залечит большинство ран, но она не может возвращать мёртвых. И я слышу глухой стук женского сердца, удары которого отдаляются всё дальше и дальше, будто оно вот-вот сдастся.
Я
Я жду одно долгое мгновение. Майз верно служила мне, как когда-то её народ служил и жил в гармонии с моим народом. Когда пришли браксианцы, моя раса была не единственной расой, которая была уничтожена.
Я бросаю на неё предостерегающий взгляд, когда она поднимает глаза, и она ждет моего кивка, прежде чем подойти. Мне не нужно говорить ей, что это существо не для еды. Она наклоняет голову, её взгляд сразу же падает на голову раненой женщины.
— О нет, — бормочет она, приседая рядом с ней. — Она очень близка к смерти, Драгикс.
Я фыркаю, и она смотрит на меня с недовольством.
— Ты ждешь честности, и я даю тебе её. Она может не продержаться до утра.
Я снова сужаю глаза, и Майз вздыхает.
— Так много крови, — цедит она. Её руки нежны, когда она отводит волосы женщины от её глубокой раны. Я протягиваю когти, чтобы потрогать её волосы. Когда я их отпускаю, черные волны возвращается на место.
— Кудри, — говорит Майз, но её внимание сосредоточено на другом. Она хмурится, осматривая ухо самки, где скопилась кровь. — Здесь у неё небольшой перелом в черепе… видишь? Если ты хочешь, чтобы она жила… — она поднимает глаза, словно проверяя, правильно ли она поняла, и я киваю. — В этом случае тебе нужно убедиться, что твоя слюна проникнет глубоко здесь. Если её кости срастутся, а мозг не будет поврежден, она будет жить.
Я киваю и приступаю к работе, зализывая рану. Майз направляет меня, и я слежу за тем, чтобы моя слюна проникла достаточно глубоко.
Это исцеление — одна из многих причин, по которой существа на этой планете пытаются охотиться на меня. Они верят, что моя кровь может исцелить почти любую травму.
Я возвращаю своё внимание к женщине. Майз бормочет что-то о воде и отходит. Когда она возвращается, я закончил и смотрю, как ей удается влить несколько глотков воды в горло самки.
— Теперь нам остается только ждать, — говорит Майз, и я сопротивляюсь желанию огрызнуться. Она была единственным верным существом в моей жизни уже много лет. Если она говорит, что ничего не осталось, кроме как, ждать, я ей верю.
Она оставляет меня со странной женщиной, и, поскольку Майз стерла с нее немного крови, я могу как следует её осмотреть. Кожа самки белая и бледная, а её тело намного меньше, чем у других двуногих на этой планете. Я не знаю цвета её глаз, и мне это интересно, я хочу, чтобы она открыла их, чтобы я мог их увидеть.
Уже только ради любопытства стоит оставить в живых эту двуногую. Я не чувствовал интереса ни к чему, кроме лучей солнца на чешуе и случайной охоты… слишком долго.
Если эта двуногая развеет скуку моей долгой жизни, то я оставлю её себе.