Плененная королева

Уэйр Элисон

– Королева мертва. Чего же ты хочешь? А королю дамы не нужны, – ответил герцог.

– Прошу вас, отпустите меня в Пуатье, где я смогу быть в обществе галантных кавалеров и дам! – взмолился трубадур.

– Нет! – пролаял в ответ Генрих. – Ты останешься здесь. Хотя бы ради репутации моей жены. И больше не проси, потому что ответ будет таким же.

Глава 11

Руан, 1154 год

Пестрая кавалькада Алиеноры величественно двигалась по лесистым холмам верхней Сены в направлении Руана, столицы Нормандии, и герцогиню переполняла радость. Она выслала вперед гонцов, потому что горела от нетерпения быть в центре событий. Новости, привезенные вернувшимися

гонцами, были великолепны.

– Госпожа, его милость герцог вернулся с победой в свое герцогство и разместился во дворце!

– Госпожа, его с почестями и радостью встретила мать, госпожа императрица, и весь народ Нормандии, Анжу и Мена!

По требованию Алиеноры в Пуату тоже праздновали это событие, но она не осталась и не участвовала в торжествах. Когда до нее дошло известие о том, что Генрих пересек Английский канал, Алиенора быстро собрала свиту, посадила маленького сына с няньками в конные носилки и отправилась на север. Сейчас она приближалась к главному городу мужа, где он устроил столицу всех своих владений. Мысли герцогини метались в счастливом предвкушении встречи, а тело жило сластолюбивым ожиданием. Прошло шестнадцать долгих, тягучих месяцев с того дня, когда она видела его, своего возлюбленного господина, в последний раз, а теперь до времени их воссоединения оставались считаные минуты.

Алиенора с нетерпением ждала встречи наедине, когда они останутся вдвоем, мысль эта обжигала ее. Даже когда герцогиня представляла себе встречу на людях, сердце у нее начинало учащенно биться. Но они с Генри должны были соединиться не только в присутствии всего двора, но и, как она предполагала, под бдительным оком его матушки, грозной императрицы Матильды. Алиеноре предстояла первая встреча со свекровью, чего она немного побаивалась. Отсюда и эти смешанные – и очень бурные – чувства.

Перед ней лежал прекрасный и оживленный город, расположившийся среди журчащих ручьев, лугов и лесов и обнесенный мощными стенами. Когда Алиенора въехала в город через массивные каменные ворота – стройная, изящная, в роскошном красном шелке, на пританцовывающей белой кобыле, – ее встретили криками восторга. Люди питали теплые чувства к своей герцогине, потому что она принесла огромные земли и престиж их герцогу, а еще исполнила свой долг, родив ему наследника. Нет, вы только посмотрите на него – крохотного Вильгельма, графа Пуатье, сидящего на коленях няньки, как смешно он пускает слюни, показывает пальчиком, въезжая в Руан в великолепных конских носилках! Довольные горожане приветственно махали ему. Такой крепенький ребенок! И сильный! Он будет копией их герцога, говорили они друг другу.

Алиенора проехала по узким мощеным улочкам, вдоль которых стояли деревянные дома богатых купцов и великолепные церкви. Вскоре она увидела перед собой впечатляющий романский собор Нотр-Дам с его высокой многоярусной башней, посвященной святому Роману. Внутри, как ей говорили, располагались гробницы предков Генри, первых нормандских герцогов вплоть до самого викинга Роллона [26] , который захватил герцогство в X веке. Хотя Алиеноре не терпелось поскорее увидеть мужа и снять с плеч груз встречи с его матерью, она милостиво уступила просьбам горожан: вошла в собор и восхитилась его величием.

26

Роллон (около 846 – около 931) – викинг норвежского или датского происхождения, основатель и первый правитель будущей Нормандии. Крещен под именем Роберт. Его потомки стали герцогами Нормандии, а после нормандского завоевания Англии в 1066 году – и королями Англии.

Алиенора вышла, щурясь на ярком солнце после полумрака собора,

и увидела, что толпа расступается, пропуская небольшую группу всадников, направляющихся к ней по рыночной площади. Они остановились в нескольких футах, потом их главный спешился, и тут Алиенора узнала эту чудную охотничью одежду. Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди от радости – Генрих собственной персоной выехал ей навстречу. Дрожа от счастья, она опустилась на колени, дожидаясь его.

– Алиенора, ты не должна стоять передо мной на коленях! – воскликнул Генрих, беря тонкие пальцы жены в свои сильные руки и поднимая ее на ноги.

Алиенора посмотрела на мужа, дивясь произошедшим в нем переменам. Шестнадцать месяцев назад от нее уезжал юноша, а вернулся мужчина. Новая зрелость очень шла ему, придавая больше властности и уверенности. В двадцать один год Генрих был закален в боях, мускулист, энергия била в нем через край. Подстриженная рыжая голова подалась вперед на бычьей шее, когда он наклонился, чтобы поцеловать жену в губы.

– Добро пожаловать, моя госпожа. – Генрих весь сиял, голос его звучал надтреснуто и хрипловато, когда он произносил формальные слова приветствия, подобающие такой публичной встрече.

Как сладостно было снова слышать его голос, видеть его лицо, чувствовать рядом. Борясь с волнами вожделения и потребностью расплакаться от счастья, Алиенора вложила свою руку в руку мужа, и он повел ее к своей лошади. По лицу Генри было ясно, что он рад видеть жену не меньше, чем она – его. Он широко улыбался, глаза его сверкали блеском страсти, обещавшим ночь наслаждения. Но пока они были только встретившимися после долгой разлуки герцогом и герцогиней, которые должны показать себя своему торжествующему народу.

Улыбка застыла на лице Алиеноры, когда вместе с Генри, который все еще держал ее за руку, она вошла в величественный дворец, расположившийся под сенью собора Нотр-Дам-де-Пре, за пределами стен Руана. Этот дворец, построенный отцом императрицы Матильды, королем Генрихом I Английским, был ее главной резиденцией. Внутри, как и предполагала Алиенора, все сияло великолепием, подобающим столь знатной даме: сводчатый зал, закругленные арки, украшенные богатой резьбой, шелковые драпировки и дорогие гобелены – словом, роскошная обстановка королевского и императорского дома.

И сама Матильда была величественной дамой. На возвышении стояли два трона, и она, высокая, царственного вида женщина, которой едва перевалило за пятьдесят, стояла перед одним из них. На ней было пурпурного цвета платье, подпоясанное золотым кушаком, белоснежный вимпл [27] , удерживавшийся на голове с помощью обруча, усыпанного аметистами. Лицо императрицы сохранило привлекательность, несмотря на орлиный нос и едва заметные морщинки – следствие многих разочарований, выпавших на ее долю. Алиенора, приблизившись, увидела: да, перед ней мать Генриха. Матильда смотрела на приближающуюся невестку с откровенной неприязнью.

27

Вимпл – средневековый женский головной убор, прикрывающий подбородок и шею.

Алиенора сделала глубокий реверанс.

– Добро пожаловать в Руан, мадам, – холодно произнесла императрица. – Прошу вас, поднимитесь. Сын мой! – сказала она с бульшим теплом и, повернувшись к Генри, подняла голову в ожидании сыновнего поцелуя.

– Матушка, где будет сидеть Алиенора? – пробормотал Генрих.

– Сейчас принесут стул, – ответила императрица и подала знак слуге.

«Она хочет унизить меня, – подумала Алиенора. – Показать, кто здесь хозяйка. Она знала, что я появлюсь, но специально не подготовила третий трон».