Пленница бунтаря
Шрифт:
– Придется потерпеть! У нас остались крупицы фобия, когда новый запас найдем неизвестно. Я не могу тратить драгоценное вещество на твой переход. И генератору надо остыть.
– Голова болит от твоих придумок… Обещаешь, что вернешь домой? Я думаю, тебе можно верить. Дай честное слово.
Он помедлил, глядя на меня с гримасой боли на выразительном волевом лице.
– Лепесточек ты немятый. Должен же я в жизни хоть одно хорошее дело сотворить, искупить старые грешки. Ладно, слово даю. Только оставшееся время держись ближе ко мне и не падай в обморок. Привыкай, Дашуль, привыкай.
Обратно мы проезжали через заброшенное село. Я держалась за спину Демида и вертела головой, не веря глазам. Поселок тоже был мне знаком – большой и благоустроенный. Здесь рядом находился известный в области керамзитовый завод, а сейчас росли елочки и на солнечных буграх крапива с иван-чаем.
Напоследок Демид остановился в пустеющем здании фермы. Зачем-то завел меня внутрь полуразваленного строения с обвалившейся крышей, густо обросшей зеленым пушистым мхом. Внутри гадко пахло химическим раствором, под ногами валялись сушеные трупики крыс и битое стекло, а в комнате с остатками кафеля на стенах пол был усыпан пластиковыми шприцами с огромными иглами. Вот там воняло невыносимо, в ржавом тазу грудой были навалены железные скобы, гвозди и молотки.
Я умоляюще простонала о своем желании скорее уйти, но Демид, даже носа не прикрыв рукавом, тащил меня дальше.
– Подожди, здесь где-то были документы. Ты же до сих пор думаешь, что я тебе уши дерьмом заливаю. Сама убедишься, что не вру.
Из просторного зала с привязью для скота вылетели пугливые ласточки. Потолочная балка была облеплена их гнездами. Я задрала голову и чуть не упала в яму посреди сгнивших досок настила.
– Под ноги смотри! – возмущался Демид.
Но я уже наткнулась взглядом на кучу коровьих копыт в углу. Сверху желтели бумаги, вблизи оказавшиеся журналом туберкулиновых проб крупнорогатого скота.
Увидев расплывшуюся чернильную запись даты, сделанную от руки, я оцепенела. Две тысячи двадцать седьмой год. По внешнему виду, журнал пролежал здесь долгое время, пылился, мок, сох и рассыпался в труху. Нижние листы слиплись, сгнили. Такое невозможно подделать.
– Ты что-то бледненькая у меня, пойдем наружу.
Не глядя, я ступала по шатким грязным доскам и, если бы не рука провожатого, неминуемо провалилась бы снова. Немного пришла в себя, когда Демид выругался, остановившись у нового выхода.
На уцелевшей кирпичной стене подтекшими печатными буквами красовалась надпись: «Убирайтесь с нашей земли, пока кости целы». Я нервно моргала, а Демид сдернул брезент с предмета на полу. Кажется, там были черепа, только не поняла чьи – коров или рогатых людей. Меня затошнило, я выбежала наружу и скоро избавилась от завтрака среди цветущих одуванчиков. Поражал контраст – кругом беззаботные птички, трава прет, а тут угрозы, бунтари, пустые дома.
Демид вытер мне лицо влажной салфеткой и повел к электробайку. Я больше ни о чем не спрашивала, надо было хорошенько усвоить уроки сегодняшней прогулки.
Глава 5. Похищение
Когда после обеда на свежем воздухе мужчины разошлись по делам, мне поручили вымыть посуду. А какой с меня еще прок? Даже тут за Золушку держат. Петр нагрел воду и вызвался помогать, расставляя тарелки на грубо сколоченном, деревянном столе. Так слово за слово я узнала, что Демид с наемниками представляет частную охранную компанию, которой управляют граждане в оппозиции с официальным правительством.
– Времена смутные, в столице власть делят, на Сибирику пока махнули рукой. Каждый выживает как может.
– А у вас здесь какие цели? – поинтересовалась я.
– Демиду поручили разобраться с Мироном, подмять его под себя, чтобы согласился сотрудничать.
– Мирон – местный атаман?
Петр на полном серьезе мотнул вихрастой головой.
– Он все опасные места знает, с тварьем договариваться умеет. А тварья здесь навалом.
– Метеориты повлияли?
– Да, после космической атаки возникла аномальная зона.
– Зомби бродят по лесам? – упавшим голосом спросила я, протирая полотенцем крышку от кастрюли. Кое-как смогла отчистить от копоти.
– Не-е, этих за границей навалом… Наши пока лежат.
– Накаркали! – резюмировала я, припомнив известные иностранные фильмы на тему апокалипсиса.
Грязную воду я пошла выливать мимо сарая, где находился пленник. Возвращаясь от ямы с отходами, ненадолго замерла у запертых дверей. Интересно, его покормили? Как хоть он выглядит – оборотень сибирский… Шерстью оброс и с клыками наружу?
Хотела позже спросить у Петра, но за стеной сарая послышался шорох и молодой срывающийся голос насмешливо произнес:
– Чего застыла, сучка Демидовская? Иди, куда шла.
Я поставила ведро на землю и сделала шаг по направлению к двери.
– Это вы мне? Ошибка вышла, я не сучка. А кто вы такой еще надо разобраться.
– Я тут родился и вырос, чтоб ты знала, – отвечал тот же сипловатый голос.
– Гм… я тоже. Только, если верить Демиду, вам в матери гожусь. Оскорблять меня не надо.
Я помолчала немного и тихо спросила:
– Вас кормят?
– Меня бьют. И до утра вряд ли доживу, – тоскливо протянул человек или кто-то ему подобный за дощатой стеной.
Мне стало не по себе от безнадежности этой короткой фразы. Я оглянулась, не ищет ли меня Петр, но возле столовой не было заметно его высокой худощавой фигуры. Коснувшись ладонями двери, я сказала так уверенно, как смогла в нестандартной ситуации:
– Помогите Демиду найти Мирона, и с вами по-другому будут обращаться.
За досками раздалось злобное ворчание и глухие удары о дерево чем-то тяжелым.
– Демид – насильник и убийца. Мирон его предупреждал, чтобы к нам не совался. Скоро ответит за все.