Пленница чужого романа
Шрифт:
— Знак Истины — страшное оружие Светлых магов. Можно сказать, единственное. Раньше им клеймили преступников, осужденных на казнь. Оно заставляет человека раз за разом переживать самые неприятные моменты своей жизни. Раскаиваться. Даже если раскаиваться не в чем. Любую мелочь знак может превратить в незаживающую душевную рану. Снять его может только тот, кто наложил. Если он и правда сделал это с моей матерью…
Снова накатило чувство горечи. Если бы я сама была на его месте, то, не раздумывая, сделала все что угодно — лишь бы спасти
— А если попробовать обратить вспять ритуал, из-за которого я здесь? Настоящая Салли отправилась бы к принцу и жила бы с ним долго и счастливо. Она хочет быть с ним, я знаю.
— У нас не хватит времени, плюс такие вещи делаются на определенную фазу луны, — пожал плечами маг.
— А если взять тело? Ну то, которое ты отнял у меня? — загримировать, как следует. Ты сможешь сказать, что погрузил меня в сон, и я проснусь, скажем, через неделю.
— Во-первых, отсутствие души определить не так сложно. Во-вторых, на кону жизнь моей матери.
Внутри росло ощущение неправильности, противоестественности происходящего.
— Ты правда думаешь, он вернет тебе мать? Ты серьезно? Он убьет и ее, и тебя. Ему незачем отпускать вас. Как ты вообще, такой сильный маг, допустил, чтобы с твоей мамой случилось подобное? Прежде чем выпендриваться на дуэли, нужно было позаботиться о том, чтобы близким тебе людям не причинили вреда.
Янош тяжело вздохнул, продолжая пустым взглядом смотреть вперед себя. От понимания, что ему и так сейчас несладко, на секунду кольнула совесть, но, как не крути, за себя все равно было обиднее всего.
— Я, кажется, уже признал то, что я дурак, — грустно усмехнулся он. — Столько сил вложил, столько комбинаций провел, а прокололся на том, что недостаточно хорошо спрятал мать.
Он закрыл лицо ладонями и принялся яростно растирать его.
— Зато теперь ты должен понять, каково это, когда тобой пытаются манипулировать.
Янош еще раз тяжело выдохнул и наконец поднялся:
— У меня пока нет плана… — он осторожно шагнул навстречу, медленно протянув руку и приподняв мое лицо за подбородок, заглянул в глаза. — я все исправлю, но только если ты согласишься мне помочь.
— Больше никакого использования втемную? Никаких попыток обмана и принуждения? — осторожно уточнила я, безуспешно пытаясь унять колотящееся сердце.
— Обещаю, — кивнул он, продолжая смотреть бесконечно грустным взглядом и улыбаясь одними уголками губ.
От его близости пересохло во рту. Мои мысли в этот момент были очень далеки от плана по спасению матери мага.
— И что мы будем делать? — спросила охрипшим голосом.
Какой же он все-таки притягательный. Его не портили ни залегшие тени вокруг глаз, ни напряженная складка в уголке рта. Чуть взъерошенные черные волосы так и просили того, чтобы запустить в них ладонь.
Он был ненамного выше меня, его губы маячили прямо передо мной и манили податься вперед.
Янош резко втянул носом воздух и закрыл глаза. На его лице
— Пошло оно все к Безымянному…
Он наклонился навстречу, с жадностью целуя меня.
Скользнув кончиками пальцев по спине, Янош вызывал предвкушающую дрожь во всем теле.
Я прильнула, раскрываясь навстречу, забываясь в оглушительном поцелуе. Взмокшие от испарины волосы прилипли к шее, с каждым мгновением становилось все тяжелее сдерживаться, чтобы не начать себя вести совсем уж развратно.
Так сладко, нежно, нужно… И кажется, уже все равно, что момент для близости не самый подходящий, давшее о себе знать притяжение наконец-то брало свое.
— Кажется, ты говорил про какой-то план, — бессвязно прошептала я, в то время как Янош покрывал поцелуями мою шею, спускался ниже.
От этих настойчивых горячих прикосновений я совсем забыла про порванное платье. Ему достаточно было всего чуть-чуть потянуть вниз, и корсаж соскользнул, открывая доступ.
Это было так бесстыдно, порочно, восхитительно, что звоночек самоконтроля в моей голове начал трещать без умолку, сигнализируя о скорой капитуляции.
Мужчина, тем временем, воспользовался моментом, накрыв грудь руками и вызывав восхищенный вздох.
Наши глаза встретились, и я прочла в нем вопрос:
— Знаешь, — его голос только усиливал и без того распаленное до предела желание, — прямо сейчас мне безумно хочется, что бы меня пожалели.
— Ты собрался отдать меня принцу, — подначила я его.
— Я собрался подразнить тобой принца, — ухмыльнулся он. — Ни за что не отдам. Ты слишком особенная для него. Меня трясет от одного твоего запаха.
— Не уверена, что это звучит как комплимент.
Воспользовавшись его передышкой, вывернулась из сладких объятий, поспешно поднимая верх от платья, чтобы прикрыться.
Янош недовольно нахмурился и снова шагнул навстречу.
— У нас с тобой время до утра, чтобы спасти твою мать. Уверен, что хочешь пойти на поводу у сиюминутных желаний прямо сейчас?
Как бы там ни было, я все еще не могла выбросить из головы то, как он привязал меня к кровати, а затем гнал по этим коридорам, подобно хищному зверю.
— Сиюминутных желаний? О нет! Эти желания постоянные. Я просыпаюсь с мыслями о тебе, в голове постоянно рождаются образы того, что бы мне хотелось сделать. Владеть тобой, твоим телом, душой. Заставить умирать и рождаться вновь от удовольствия и блаженства.
Он говорил и говорил, повышая голос, фонтанируя необузданными эмоциями, грудь часто вздымалась, и с каждым словом мне все больше становилось не по себе, от этих откровений.
— Это похоже на помешательство, но мне оно нравится. Все эти годы я шел к своей цели. Идеальный план. Выверенные действия. Ничто не могло бросить мне вызов. Любая проблема решалась щелчком пальцев и каплей крови. Да даже этот чертов яд, убивающий меня, показался лишь досадной