Пленница Дикаря
Шрифт:
Конор вырывает меня из странного гипноза, поднеся к моим губам бутылку, из которой доносится резкий запах, что вновь ударяет мне глубоко в нос.
Я брезгливо морщусь и тут же отдергиваю лицо.
– Я не буду пить это гадкое пойло, – огрызаюсь я.
– Ук [Пей], – жестко приказывает Дикарь.
– А если не буду? Заломаешь и зальешь в глотку силой? – я сдвигаю брови, устремляя взгляд прямо на варвара.
Он слегка подается вперед и ухмыляется, скользя шероховатыми пальцем по моей губе.
– Ниш каль таку минага [Твои губы как черника], – пристально смотрит на них, очерчивая пальцами контур, и снова подносит
– Ук [Пей], – на этот раз в его голосе я не слышу приказа, лишь просьбу. Я перевожу на него недовольный взгляд, и даю согласие, приоткрыв рот. Он подносит горлышко еще ближе – я обхватываю его губами и слегка задираю голову назад, опрокидывая в себя горькое содержимое. Огненная жидкость мгновенно обжигает меня изнутри, и я отстраняюсь от бутылки, с трудом подавляя кашель. Мне приходится зажать ладонью рот и, подняв брови домиком, я смотрю на Дикаря снизу вверх, замечая, как его окровавленная грудь слабо содрогается от тихого смеха.
– Акичита вин [Воинственная женщина],– горделиво говорит Дикарь низким басом и делает очередной глоток мерзкого пойла. Но я опять выхватываю у него бутылку и незамедлительно поднимаюсь с колен – теперь я возвышаюсь над Конором. Только обрадоваться своей маленькой победе я не успеваю. Он, не теряя возможности, по-хозяйски запускает мозолистую ладонь мне под рубашку, обжигая своими требовательными прикосновениями обнаженную кожу ягодиц.
– Убери руки! – я шлепаю по его наглой руке и раздражённо отдергиваю её от себя.
У него в мыслях есть хоть что-нибудь кроме сексуальных домогательств!?
– Встань и повернись спиной! – командую я, но моя решительность начинает таять, когда из груди Конора вырывается раскатистый смех, который он явно не может сдержать. Даже несмотря на то, что этот смех причиняет ему дискомфорт.
– Я сказала что-то смешное? – рычу на него, не скрывая своего раздражения. – Так, моему терпению пришёл конец! Либо ты разворачиваешься и я обрабатываю твою спину, либо я ухожу…
Но договорить я не успеваю. Его руки ловко обвивают меня за талию, и в следующее мгновение я оказываюсь у него на коленях. Замираю, неотрывно глядя на его жесткие губы, а когда он их облизывает, невольно сглатываю. И, чтобы не утонуть в ненормальном желании прикоснуться к ним, я вздёргиваю подбородок, пытаясь вложить в свой взгляд холодное безразличие. Сейчас он изрядно пьян, и, чтобы не спровоцировать его, я судорожно прикидываю варианты в голове, как мне аккуратно выбраться из объятий этого взрывоопасного мужчины.
– Я устала и хочу спать…
– Уачин уо [А я хочу тебя], – пылко шепчет Дикарь и, сдернув рубашку с моего плеча, впивается грубым поцелуем в ключицу, вырывая из моей груди стон. Господи, я когда-нибудь закончу эту чёртову перевязку?! Это какой-то эротический кошмар, из которого я уже сама не хочу выбираться. И всё из-за него. Он будто околдовал меня, опоил зельем, и сейчас я снова на грани исступления. Конор так страстно вжимает меня в себя, клеймя горячим языком по коже, что отнимает своим жаром последнюю возможность сохранить шаткое самообладание… Я неосознанно начинаю ёрзать на коленях Конора, и, упершись в его каменную эрекцию, ощущаю, как каждый рецептор в моем теле мгновенно пронзают тысячи электрических разрядов. Он издевается надо мной, дразнит, мягко прикусывая зубами и слегка оттягивая кожу. Уже сама выгибаюсь навстречу его ласкам, больше не в силах сдерживать участившееся дыхание. С каждым вздохом во мне все ярче вспыхивает желание, что мучительно разливается внизу живота приятной истомой.
– Я не думала, что ты воспримешь мои слова в таком смысле, – голос бабушки Тисы окатывает меня, словно кипяток. Я тут же отталкиваю Дикаря и спрыгиваю с его коленей.
– Деточка, ему нужно окрепнуть, прежде чем поддаваться плотским утехам.
Я пытаюсь выдавить хоть слово в свою защиту, но в груди так сперло, что я молча сгораю со стыда. Лишь мои щеки пылают огнем, и теперь единственное, чего я хочу, – провалиться сквозь землю…
Не дожидаясь моего ответа, Бабушка Тиса выходит из комнаты, но легче мне от этого не становится. В груди разливается неприятное жжение… И, кинув тряпку в лицо Конору, я пулей вылетаю следом за ней.
– Закончила перевязку? – как ни в чем не бывало спрашивает Тиса.
– Бабушка Тиса, то, что вы видели… – я запускаю пальцы в волосы. – Это…
– Деточка, о чем ты? Я ничего не видела, – старушка продолжает возиться на кухне.
Я непонимающе смотрю на Тису, пытаясь разгадать причину её странного поведения.
– Доделай перевязку и уложи своего спасителя на боковую, я сегодня устала, – равнодушно продолжает бабушка.
– Х-хорошо…
В растерянности, я бреду обратно в комнату… к этому развратному животному. И, заметив довольного Конора, распластавшегося на кровати, я мгновенно вспыхиваю от яркого чувства злости к нему.
– Вставай! – выпаливаю я, даже не стараясь скрыть своего раздражения. Он поставил меня в неловкое положение. Ещё и перед кем! Несносный зверь с повышенным либидо, а я идиотка, позволившая ему овладеть собой!
Я подхожу ближе и, подняв тряпку, выжидающе упираю руки в бока, всем видом показывая ему своё недовольство, на что уголки его губ подрагивают и лениво поднимаются вверх. Но Дикарь выполняет мою просьбу и медленно присаживается на край кровати. Я тут же приступаю к обработке ран. Не церемонясь, дезинфицирую израненную грудь и спину, а затем начинаю перевязывать бинтом, не обращая внимания, как из его мощной груди вырываются редкие стоны.
– Потерпишь! Как в постель тащить, так ты здоров, а как боль потерпеть – скулишь, – бурчу себе под нос, смахивая с лица выпавшую прядь волос. Замечаю, как он смотрит на меня с затаенной усмешкой. Но хотя бы руки больше не распускает. – Меня здесь держит только то, что ты спас мне жизнь… Как только отблагодарю тебя, я вернусь домой! Ты понял меня? – заканчиваю перевязку и отстраняюсь от него.
Молчит. Только густые брови искажают лицо хмурой гримасой. А в следующее мгновение он хватает меня руками и заваливает на кровать.
– Истима йо [Спать], – прибивает он своим хриплым басом. И, только приняв горизонтальное положение, я понимаю, насколько устала. Cил отбиваться больше нет.
Почувствовав мое расслабление, он с шипением устраивается на боку поудобней и, притянув меня ещё ближе, зарывается в мои волосы.
Чувствую, как локоны цепляются за его жесткую бороду, а затылок опаляет жаркое дыхание Конора, отчего мне становится немного не по себе. Шея и затылок мои самые слабые места, а уж с таким необузданным мужчиной все ощущения усиливаются во сто крат. Но последние события вымотали меня до изнеможения, и я отдаюсь во власть сна…