Пленница Дракулы
Шрифт:
Вампир попытался вспомнить, что было написано о семье Клариссы в газете. Насмешки над ее отцом и утверждение, что денег у него гораздо больше, чем ума, были явно не подходящей темой для разговора. Отчаявшийся Лучиано ходил взад и вперед вдоль портретов, развешанных в музыкальной комнате, пока не остановился напротив двух овальных картин в золоченых рамах.
— Это, случайно, не Иоганн Штраус, знаменитый король вальса?
Кларисса кивнула.
— Этот портрет был написан около пятнадцати лет назад. Я была еще совсем маленькой, когда Штраус заходил к нам во дворец. Кстати, именно в этих комнатах он и познакомился со своей будущей женой Йетти. Она изображена на соседнем портрете.
— Красивая и обаятельная женщина, — сказал Лучиано, которому больше ничего не пришло на ум.
Кларисса немного сдержанно кивнула.
— Да, я тоже так думаю. Но не всем в этом доме нравится то, что эти портреты здесь висят.
— Почему? — сразу же спросил Лучиано.
Кларисса была такой очаровательной, когда говорила, и вампиру нравилось наблюдать за тем, как меняется выражение ее лица.
— Йетти, вернее сказать Генриетта Трефц, была любовницей моего дяди Морица. Она родила ему двух детей, а потом повстречала Иоганна Штрауса и влюбилась в него так же, как и он в нее.
— Что же произошло затем? Она оставила вашего дядю, не так ли?
Кларисса кивнула.
— Да, он отнесся к этому с пониманием и даже дал ей хорошее приданое. Можно сказать, что таким образом мой дядя поспособствовал тому, чтобы Штраус написал свою прекрасную оперетту «Летучая мышь». Композитор долгое время отказывался от большинства концертов, в которых ему предлагали участвовать, и целиком посвятил себя творчеству. В этот период они с Йетти жили на ее приданое.
Лучиано невольно заинтересовался ее рассказом. Внезапно Кларисса замолчала и испуганно поднесла ладонь к губам.
— О нет, мне, наверное, не стоило этого рассказывать.
— Почему? Это семейная тайна?
Девушка покачала головой.
— Нет, но дочери хозяина дома совершенно не пристало говорить с посторонним человеком о семейных отношениях и тем более о деньгах!
Лучиано засмеялся.
— Теперь, после ваших слов, мне это тоже кажется ужасно неприличным. Сударыня Кларисса, я потрясен!
Она немного испуганно посмотрела на него.
— Вы шутите надо мной?
— Именно! Мне эта история показалась по-настоящему забавной. Я считаю, что нет ничего скучнее разговоров на темы, которые согласно правилам хорошего тона разрешены юным девушкам.
Кларисса кивнула и поспешила согласиться с ним.
— Не правда ли? Считается, что мы вообще не должны знать о чем-либо подобном. И если бы у меня не было камеристки, которую я заставляю рассказывать сплетни, я бы вообще ничего не узнала. А еще она всегда приносит мне книги и газеты, которые я не должна читать.
Лучиано спросил себя, известно ли родителям Клариссы о том, насколько бесполезны их попытки уберечь ее от всего на свете.
— Теперь вы и вправду потрясены?
— До глубины души, сударыня! Расскажите мне еще что-нибудь, о чем вы, в сущности, даже не догадываетесь!
Молодые люди заговорщически рассмеялись. Но Кларисса все же предпочла перевести разговор на более безопасную тему. Она рассказала о своем дедушке, который занимался шелководством неподалеку от Падуи, а затем, получив императорско-королевскую привилегию, начал строительство фабрик по производству хлопчатобумажной пряжи и шерстяных тканей.
— Мой дедушка одним из первых начал беспокоиться о правах своих рабочих. Он уже тогда старался позаботиться о тех, кто болел или становился слишком старым для работы. Сегодня только говорят о жалком существовании рабочих, но никак с ним не борются, то и вовсе молчат и смотрят в сторону. Вы когда-нибудь бывали в пригороде, на кирпичных заводах или текстильных фабриках? Мама говорит, что это позор, но большинство предпринимателей интересуются лишь тем, что в конце года попадет в их карман.
Лучиано изумленно смотрел на Клариссу. Она была не только грациозна и очаровательна, но также умна, и ее интересовали более серьезные темы, чем вышивка и красивые наряды. Воинствующий огонек, который появился во взгляде девушки, напомнил ему об Алисе.
Они продолжали осматривать дом. Кларисса показывала Лучиано других гостей, называла их имена, добавляя к ним какое-нибудь едкое замечание. Лучиано это очень забавляло. На какое-то время Дракас и пропущенные занятия вылетели у него из головы. Вампир и его спутница шутили и флиртовали, пока хозяйка дома не объявила первое музыкальное произведение. Переговариваясь, дамы и господа постарше заняли приготовленные для них стулья и канапе, а несколько молодых людей выстроились вдоль стены. Лучиано и Кларисса уселись сзади в узенькие кресла, стоявшие возле небольшого столика, где можно было и дальше разговаривать, по крайней мере шепотом.
Еще с улицы они услышали звуки вальса. Взволнованная Алиса, увлекая за собой Франца Леопольда, стремительно направилась к построенному в стиле итальянского ренессанса Курсалону. Как объяснил Франц Леопольд, это было уже второе здание Курсалона, возведенное на смену первому, которое когда-то находилось немного восточнее, на территории водяного гласиса. Новое здание тоже должны были использовать преимущественно для водолечения и в качестве кофейни. Более того, тринадцать лет назад, сразу после открытия Курсалона, проводить здесь музыкальные вечера было строго запрещено. Но уже год спустя Иоганн Штраус дал тут первый концерт, от которого венцы пришли в восторг. С тех пор Курсалон стал одним из самых популярных танцевальных залов Вены.
Половину объяснений Франца Леопольда Алиса пропустила мимо ушей. Она не могла поверить своему счастью и все еще сомневалась, действительно ли наследник клана Дракас пригласил ее сюда, чтобы просто потанцевать.
Венец открыл перед Алисой дверь Курсалона, а затем проводил ее в зал. Ах, она просто не могла устоять на месте. Вампирша встала на носочки, чтобы за толпой танцующих разглядеть сцену, где сидели музыканты. Там было не меньше двадцати человек, играющих на смычковых и духовых инструментах. Музыкантами руководил дирижер. В одной руке у него была скрипка, а в другой — смычок, которым он размахивал, словно дирижерской палочкой. Так вот каким был знаменитый король вальса! Он уже, должно быть, разменял шестой десяток. Густые черные волосы и дерзкие усы, которые, по мнению Алисы, были слишком большими, уже посеребрила седина. Тем не менее двигался этот талантливый композитор и музыкант с юношеским проворством и грацией.
Танец закончился. Пары разделились, и маэстро поклонился публике.
— А теперь, дорогие друзья, уважаемые гости, как мы и обещали, прозвучит новая композиция. Вальс «Розы юга».
Штраус поднял смычок и заскользил им по струнам. Публика ликовала.
— Говорю тебе, уже завтра венцы будут лезть из кожи вон, чтобы раздобыть хоть один экземпляр партитуры — прежде всего версию для фортепиано, которую хитрый издатель уже держит наготове, — и дома, склонившись над клавишами, хотя бы немного приобщиться к таланту великого музыканта. А сейчас давай потанцуем!