Пленница Дракулы

Швайкерт Ульрике

Казалось, голосом баронессы можно было резать стекло.

— Хорошо, если вы не хотите меня слушать, я обращусь к барону Максимилиану. Возможно, его заинтересует моя новость, — ответила Мария Луиза обиженным тоном, который был так хорошо знаком остальным наследникам.

— Сядь!

Иви услышала скрип отодвигаемого кресла. Затем снова раздался голос баронессы, который никак нельзя было назвать восторженным.

— Ну, говори, что тебе нужно так срочно мне рассказать, да побыстрее. А затем возвращайся в зал развлекать наших гостей.

Мария Луиза сделала глубокий вдох. Видимо, она обдумывала, как сделать свое разоблачение

еще более эффектным.

— В наши ряды прокралась коварная обманщица!

— Да, что-то вроде этого ты мне уже говорила, — холодно ответила баронесса. — Переходи к делу.

Если бы положение Иви не было таким серьезным, она бы, наверное, усмехнулась. Нет, этот разговор был совсем не таким, каким его представляла себе Мария Луиза. Когда юная наследница Дракас продолжила, в ее голосе послышались обиженные нотки.

— Иви-Мэри не наследница Лицана! В ее жилах вообще не течет кровь этого клана. В нашу академию затесалась нечистокровная. Она обманом пробралась сюда, чтобы выведать наши тайны, хотя она всего лишь никчемная служанка!

Несколько минут баронесса молчала, но Иви не чувствовала, чтобы от нее исходило удивление. Разве такое возможно? Неужели баронессе уже давно обо всем известно? Но почему тогда она не выгнала Иви из академии? Ирландка допускала, что глава какого-нибудь другого клана мог бы закрыть на это глаза. Но гордые Дракас?

— Как ты пришла к этому выводу? — спросила баронесса некоторое время спустя.

— Разве это не очевидно? Иви до сих пор выглядит как ребенок, в то время как остальные наследники за последние годы выросли и намного обогнали ее в развитии.

— Не все юные вампиры развиваются одинаково. Значит, это лишь твое предположение.

— Нет! Конечно же, сначала это было всего лишь предположение. Я уже давно заподозрила, что с Иви что-то не так. Но я не пришла бы к вам с простым подозрением. Я внимательно следила за ней и видела, как на уроке фехтования Карл Филипп ранил ее в шею и в плечо.

— И что?

— Когда я встретила Лицана следующим вечером, на ней было закрытое платье, хотя у нас должен был начаться урок танцев, и порез на ее шее кровоточил!

— Тогда она не может быть нечистокровной, — ответила баронесса.

Неужели она действительно произнесла это с облегчением? Но почему? Из-за того, что баронессе не хотелось верить, что ее смогла обвести вокруг пальца какая-то маленькая Лицана?

— Нет! Если бы она была чистокровной Лицана, одну или несколько ночей на ее шее еще оставался бы шрам, но он бы не кровоточил, как свежая рана. Вероятно, она сама нанесла себе этот порез, чтобы никто не заметил, что ее старая рана полностью исчезла за одну ночь, как это бывает только у нечистокровных.

— Это все?

— Нет. Я хотела получить еще одно доказательство, и сейчас оно у меня, — ликующим голосом заявила Мария Луиза.

— И что же это?

— Прядь волос Иви-Мэри, которую я срезала с ее головы вчера, когда она была так занята примеркой своего бального платья, что ничего не заметила.

Иви невольно схватилась за затылок и застонала. Как такое могло произойти? Где витали ее мысли и что делал Сеймоур, если он тоже ничего не заметил? Ну конечно! Его отослали из комнаты, чтобы он не беспокоил портного и его помощниц.

— Вы сами можете убедиться в том, что сегодня все волосы Иви-Мэри на месте, потому что они отросли за несколько часов. Она всего лишь нечистокровная,

в этом нет сомнения!

Иви перебирала пальцами густые локоны. Ну конечно. Мария Луиза была права. Иви вспомнила: Рим, первый год обучения в академии. Уже тогда одна отрезанная прядь волос чуть не стала для нее роковой. Франц Леопольд, сам того не желая, чуть не разгадал ее тайну. Несколько месяцев она вынуждена была каждый вечер первым делом отрезать себе прядь волос и прятать ее. И все равно, уже тогда Лучиано заметил маленькие различия и пришел к определенным выводам. При мысли о Носферас на лице Иви мелькнула улыбка. Как сильно он вырос и изменился как внешне, так и внутренне. Каким верным другом он был для нее!

Баронесса все еще молчала. Наверное, она смотрела на серебристую прядь и размышляла, как ей сейчас, после предъявления этого неопровержимого доказательства, поступить с предательницей.

— Что вы теперь собираетесь делать? — спросила разочарованная реакцией Антонии Мария Луиза.

— Не думаю, что я должна обсуждать это с тобой.

— Но вы ведь что-нибудь предпримете? Вы должны строго наказать Иви за этот обман. Вам нужно с позором прогнать эту обманщицу, а также ее дикое чудовище. Лицана должны узнать, что Дракас никому не позволят безнаказанно себя обманывать.

— Прочь отсюда! Я сделаю что-нибудь, когда посчитаю нужным. Тебя все это отныне не касается. Возвращайся к выполнению своих обязанностей и не лезь больше в это дело. И я запрещаю тебе рассказывать кому-либо о том, что ты выяснила.

— Как скажете, баронесса Антония, — ответила Мария Луиза вызывающим тоном.

Иви быстро спряталась в ближайшей гардеробной. Она услышала, как прошуршало бальное платье Марии Луизы, когда та вышла из комнаты. Ирландка еще немного подождала и бесшумно последовала за ней. На мгновение Иви задержалась у приоткрытой двери в комнату баронессы и попробовала поймать пару ее мыслей, но так и не смогла проникнуть в ее разум. Неудивительно. Баронесса Антония была одной из тех Дракас, ментальные способности которых были наиболее развиты, и умела защищать свое сознание от непрошеных гостей. Иви удалось почувствовать лишь ее настроение. Тревога? Странно. Это было последнее чувство, которое ожидала обнаружить Иви. Ирландка проникла еще немного глубже. Да, там был гнев, но он был направлен на Марию Луизу и ее любопытство, а не на Лицана. Теперь Иви вообще ничего не понимала. Она почувствовала, что баронесса приближается, и быстро вернулась в зал.

Остаток ночи прошел как в тумане. Иви наткнулась на Лучиано, окруженного облаком отчаяния. Ирландка попыталась утешить его, хотя и понимала, что сама озабочена совсем другим.

— С Клариссой Хиндрик, не беспокойся. Мы не можем уйти отсюда сейчас. Но все будет хорошо. Завтра мы снова ее навестим.

Иви взяла Лучиано за руку и посмотрела ему в глаза. Боль, терзавшая юного вампира, поразила и тронула ее. Как счастлива должна быть Кларисса, ведь Лучиано так любит ее, и все же именно эта любовь стоила ей жизни. Теперь девушку ожидало нечто совсем иное — существование в холодном мраке. Но разве Лучиано не станет для нее теплым лучиком в этом царстве тьмы? Если, конечно, она разрешит ему это. Если простит его. Иви надеялась, что так и будет, что Лучиано не придется удерживать Клариссу рядом с собой против ее воли. Потому что Иви знала, что не все слуги с самого начала смирялись со своей судьбой.