Пленница миллиардера
Шрифт:
Я плачу, в рыданиях задыхаюсь, ничего с собой сделать не могу.
Вбегает женщина в белом халате - тот самый специалист для Дианы. Шприцом мне в плечо что-то вкалывает – я не сопротивляюсь.
Потому что мне нужно успокоить эту эмоциональную бурю, я должна придумать что-то, а не подыхать тут…
Женщина ласково утешает:
– Сейчас быстренько подействует и все будет хорошо.
Она гладит меня по спине.
Деймос спокойно говорит:
– Спасибо, оставьте нас.
Слышу, как дверь хлопает.
Она
И они стихают, через час или минуту, счет времени я потеряла.Всхлипываю в последний раз и, пошатываясь, встаю.
Вижу, он помочь хочет, руку протягивает, но я отстраняюсь:
– Я сама.
Он не настаивает, смотрит хмуро, но встревоженно.
Иду в ванну, умываюсь, холодную воду в лицо плескаю.
В зеркало смотреться боюсь.
Камеры. У него везде камеры. И здесь? Внимательно, насколько могу сейчас, осматриваю ванную комнаты. Камер не замечаю.
Но он все равно узнает, что я была в его комнате и трогала ноутбук?
А может не узнает… В любом случае, я уже не могу на это повлиять…
Меня в сон клонит, я обратно на кровать иду.
И пока иду, понимаю, как мне быть.
– Что это было? – спрашивает он, когда я выхожу.
Я смотрю на него исподлобья, но быстро отвожу взгляд, не хочу чтобы он увидел во мне то, что я чувствую…
Мой голос – скрип ножа в зефирной обертке:
– Я очень за папу переживаю.
Он хмурится сильней. Не верит?
Я продолжаю, слова сами собой находятся:
– Мы заключили сделку с вами на неделю. Но позвольте мне завтра встретиться с папой? Хотя бы на полчасика. Мне очень это важно, я правда сильно переживаю. Вы же за сестру переживаете? За племянника? Папа мне тоже родной, - закрываю лицо руками, но из-под пальцев наблюдаю.
Тень сомнений и недовольства мелькает на его лице, и я добавляю:
– Я бы хотела побольше времени с Матвеем провести… Мне кажется, мы с ним нашли общий язык. Ему это полезно и мне. Вы тоже это заметили. Я ведь училась на педагога, пусть я и не такой специалист как Матильда, но я тоже могу на вас работать, чтобы не просто в комнате сидеть. Только вот из-за мыслей об отце я не могу успокоиться.
Больше ничего не могу говорить, голос заплетается и мысли туманятся. Хочется зевнуть. Хорошее успокоительное.
Как будто издалека слышу ответ:
– Хорошо. Твой отец еще в больнице. Я завтра буду занят. Тебя сопроводит Олег. Но. Твой срок пребывания здесь продлится. Я позже решу, насколько.
Пожимаю плечами, закрываю глаза.
Все удачно складывается. А на сроки его мне уже наплевать.
Я больше не буду в шпионку играть и на свои силы надеяться, а попробую пойти другим путем.
Проваливаюсь в сон.
Глава 26
После вчерашней истерики внутри пустота. Яд эмоций
Но ничего. Все, что нас не убивает, делает сильней. Если мне суждены эти испытания, то я их пройду.
Но… Почему на сердце такая боль? Разве пустота может быть болью? Почему в голове, на фоне всех мыслей и образов, пульсирует вопрос «за что?» и его родственник «зачем»?
Деймос уехал с самого утра, и без него я чувствую себя свободней, раскрепощённей.
За мной ходит Фобос, но я уже не переживаю из-за этого. Скормила ему завтрак, самой кусок в горло не лез. Теперь мы с ним почти друзья.
Я у Дианы. Мне с ней легко, от нее веет чистым светом - добрым, восстанавливающим. Она на кровати лежит, а я играю на пианино. Для нее и для Матвея. Он тоже здесь, за детским столиком рисует свои миры. А больше никого нет - ни Матильды, ни врачей, ни охранников.
Погружаюсь в мелодию, растворяюсь в ней, дышу музыкой. Выплескиваю в нее все, что меня тревожит, все накопившееся…
Есть только я и музыка.
Медленный, грустный ритм превращается в крещендо: нарастает энергией, агрессией, умножается, преобразует накопившееся и растворяет в мелодичном эфире.
А потом снижение накала: жалобная, протяжная мелодия. Плач потерявшегося котенка. Котенка, которого злобный пес разорвал. Тише-тише, спокойней…. Все будет хорошо… Утешение, умиротворение, гармония. Покой. Загробный…
Жму последнюю клавишу и завершаю выступление, закрываю крышку.
Когда я оборачиваюсь, у Дианы в глазах блестят слезы.
– Алика… Это необыкновенно, - она прижимает руки к груди, - я как будто чью-то жизнь прожила…
Киваю. Мы с ней на одной волне.
Она добавляет:
– Ты играла для Дэна? Я хочу, чтоб он тоже это услышал.
Дэн? Кто это?
Не сразу до меня доходит, что она имеет в виду Деймоса. Точно, он же Денис Александрович.
– Птички не поют в неволе. Деймос… то есть Денис, он… Он задумал плохое…
Я сглатываю, говорить становится тяжело.
Глаза Дианы расширяются:
– Что? Что ты имеешь в виду? Плохое для кого?
– Для меня. Я здесь не по своей воле.
Ну вот, теперь подбородок дрожит… Отворачиваюсь к окну.
– Алика, он приходил ко мне вчера. И мы разговаривали. Он рассказывал о тебе. Говорил, что тебе стало плохо. Аля… Я его знаю всю жизнь. Хоть я и многое забыла, но Дэн… У него нет плохих помыслов, уверяю тебя!
Внутренне хмыкаю, это помогает сдержать слезы. Очень часто люди даже не догадываются, какие монстры на самом деле их родные. Деймос – миллиардер. У него крупный бизнес. Это означает, что он постоянно участвует в переговорах. Уверена, он умеет держать лицо и говорить убедительно. Иначе ничего бы не добился. А Диана не выглядит ушлой, абсолютно. Она старше меня лет на пятнадцать, но я ее так не воспринимаю. Она милый, комнатный цветочек…