Пленница Риверсайса
Шрифт:
Казалось, Кейлу ничуть не удивил его вопрос, и на её лице появилась понимающая улыбка. Да уж, кажется, чувства Мариуса уже давно ни для кого не являются секретом, разве что для самой Тами. Положив свою руку поверх руки Мариуса, мать негромко ответила:
— Она в своей комнате, Мариус.
Он поднял глаза вверх, туда, где вдоль каменной стены тянулась вереница окон, будто надеялся увидеть в одном из них её лицо.
— С ней, - Мариус смутился, – с ней всё хорошо?
Кейла утвердительно кивнула, и напряжение, что до недавних пор сковывало плечи Мариуса, оставило его.
Во
На этот раз мальчишка оказался на месте, и услышав, что Рован окликает его, немного струхнул.
— Не бойся, подойди ко мне, - позвал его Рован. Нужно было поскорее покончить со всем этим. Рука нещадно ныла, вероятнее всего от быстрой скачки, о чём и предупреждал его Мариус, а ещё он хотел смыть с себя дорожную пыль. Последний раз он принимал ванну в Кастлкинге, и это было две недели назад. – Говорят, ты видел, кто крутился возле лошади леди Тами?
Истри неуверенно кивнул, и копна золотистых волос показалась из-под капюшона серого шерстяного плаща.
— И кто же это был?
— Это был милорд, что приехал с севера, - произнёс Истри тонким писклявым голоском.
Рован глядел на мальчишку.
— С севера приехало полсотни рыцарей, - сказал он. – Который из них?
— Это был не рыцарь, милорд, - снова заговорил Истри. – Это был брат леди Соланы.
— Сир Хадвин?
– удивился Рован. Вот это уже становилось интересно, но мальчишка отрицательно качнул белокурой головой.
— Нет, милорд, другой.
Позже, сидя за ломившимся от всевозможных яств столом, Рован поглядывал на троюродного брата леди Соланы, который расположился по правую руку от неё. Неужели это и впрямь он повредил седло? Рован не мог в это поверить, ведя взглядом по его гладковыбритому лицу, и изящному камзолу насыщенного изумрудного цвета. Слишком холёным он, что ли казался, чтобы возиться с лошадиной оснасткой и уж тем более повредить её.
Но потом ему вспомнилась охота. А ведь и впрямь Клаус сначала держался рядом с ним, а затем непонятным образом оказался возле Тами. Именно в тот момент её лошадь взбрыкнула и рванула вперёд, как ошалелая.
Только вот Рован никак не мог взять в толк, за каким чёртом ему это понадобилось? Может, сестрица попросила помочь избавиться от соперницы? А что, вполне себе весомый повод. Хотя странно, что она не попросила об этой услуге Хадвина, родного брата. Неужели Клаус с Соланой настолько близки?
Рован напряжённо думал, отхлебнув из своего бокала сладкое красное вино. На языке отчётливо ощущался привкус спелых ягод, и Рован отхлебнул ещё. Огонь в камине, что находился неподалёку, ревел, и развесёлая песня музыканта была почти не слышна в этом углу зала за его бешеным рёвом. Зато со всех сторон отчётливо доносились громкие голоса; воины Мариуса, подвыпив, горланили что есть сил, а проворные служанки то и дело наполняли их бокалы до краёв.
— Лорд Вэлдон, мы так рады, что вы вернулись целым и невредимым. Солана
– послышался елейный голос Лисии Танистри. Она сидела напротив Мариуса, облачившись в серый бархат, и на шею водрузив целую охапку изумрудов. – Знаете, я тут совсем недавно говорила с ведоном Юстасом, так вот он предлагает провести свадебную церемонию уже в эту пятницу, сразу после службы.
— Вы слишком торопитесь, миледи, - осадил её Мариус, а Рован заметил, как лицо Соланы вспыхнуло от негодования, но она поспешно придала ему прежнее учтивое выражение.
— Но позвольте, милорд, со смерти вашего отца минуло полгода. Был ведь договор! К чему терять понапрасну время?
– возмутилась Лисия.
— Мама, лорд Вэлдон совершенно прав, - вмешалась в их разговор леди Солана. Она положила свою ладонь на руку Мариуса и несильно сжала ту, при этом не сводя победного взгляда с Тами.
– К чему эта спешка? Наша свадьба почти свершившийся факт, так что лишняя неделя ожидания ничего не изменит, - она растянула губы в змеиной улыбке.
– Абсолютно ничего.
Лицо Мариуса при этом скривилось, словно он съел кислый лимон, и он поспешил отнять свою руку. Тами же лишь сильнее склонила голову к тарелке, и до конца вечера больше её так и не поднимала. Видимо, уловка Соланы всё же сработала, и Тами ощутила болезненный укол ревности.
— Безусловно, - улыбнулась Лисия, и дальше разговор вновь вернулся к обсуждению минувшего сражения.
Ближе к полуночи гости стали расходиться на ночлег по своим комнатам. Первой ушла Тами. Прошептав что-то на ухо веде Арлин, она поднялась из-за стола и покинула шумный зал. Следом за ней вышёл Мариус, сославшись на усталость после долгой и изнурительной дороги, но Рована ему провести не удалось. Он был убеждён, что Мариус отправиться вслед за Тами, уж слишком красноречивым был его взгляд, которым он весь вечер окидывал голубку.
Следующей из-за стола вышла леди Солана, явно рассерженная откровенным пренебрежением своего жениха, но Рована больше интересовал её брат. Клаус. Вскоре он тоже покинул зал, и какое-то назойливое чувство нашептывало Ровану, что за ним нужно проследить.
Извилистыми коридорами он направился в то крыло, где располагались спальни, в которых разместились Танистри. Рован шёл чуть поодаль от Клауса, и, казалось, тот совершенно не замечает его присутствия. Дойдя до одной из дверей, Клаус негромко постучал, и к удивлению Рована, ему отворили дверь. Значит, он пришёл не к себе. Интересно, кто его ждал в столь поздний час?
Рован приблизился к той самой двери, за которой минуту назад скрылся Клаус, и осторожно приоткрыл её. Дверь подалась, не издав ни единого звука, и оставив крохотную щель, Рован прислушался.
— Меня ещё не раз в жизни так не унижали! – услышал он сердитый голос леди Соланы. Судя по звукам громких шагов, она расхаживала по комнате взад-вперёд.
— Брось, Солана, - голос Клауса был ленивым. – Ты явно преувеличиваешь.
— В своём ли ты уме, Клаус? – напустилась на него она.
– Ты же сам всё видел и слышал! Он же весь вечер глаз не сводил с этой потаскухи! А про свадьбу и вовсе не захотел говорить!