Пленница Волка
Шрифт:
– Моя девочка, ты не правильно поняла меня.
– он перестал смеяться и вытер слезы.
– Не ты станешь Хранительницей, а твой ребенок. Твоя дочь, которая родится не от человека и не от зверя, потому что теперь в тебе течет кровь сразу трех оборотней!
Его слова поразили меня, как гром среди ясного неба, и я пошатнулась. Перед глазами все поплыло, и я погрузилась в небытие.
Эпилог
Прошло три недели. Лето заканчивалось, и стояли последние теплые деньки, радуя обилием солнечного света, которого хотелось впитать как можно больше перед дождливой осенью и снежной зимой. Осень настойчиво
Валентин медленно прогуливался с сыном по улице, крепко держа мальчика за руку. Вдруг из черной машины с тонированными стеклами выскочили два качка и преградили им дорогу. Парень приготовился защитить ребенка и ценой собственной жизни не дать его в обиду.
– Прошу пройти вас в машину!
– один из качков указал на распахнутую дверь.
– С вами хотят поговорить.
Поняв, что другого выхода нет парень взял Джереми на руки залез в машину.
– Привет!
– я сняла черные очки и еле сдержала себя, чтобы не кинуться к нему в объятия.
Злой и настороженный взгляд Валентина сменился удивленным. Я с грустью смешанной с радостью смотрела на любимые черты, и в глазах начало щипать от подступающих слез.
– Алекс!
– Валентин широко улыбнулся.
– Я думал, что больше никогда не увижу тебя. Ты стала еще красивее, хотя это и не возможно. Больше просто некуда.
– он внимательно осмотрел мое черное короткое платье и босоножки на высоких шпильках. Люси была со мной все это время и следила за моим внешним видом.
– Не поверишь, но я чуть не растянулась на тротуаре, зацепившись каблуком. А все только потому, что хотела понравится тебе!
– я рассмеялась.
– Ты всегда нравишься мне!
– Валентин смутился.
– Я думал, что ты и забыла обо мне, ведь тебя нашел отец.
– Какая глупость!
– я постаралась как можно более непринужденнее засмеяться. Валентин ничего не должен знать о том, через что пришлось пройти мне. По крайней мере не сейчас!
– Держи, это тебе!
– я протянула Джереми огромного мягкого медведя, который сидел рядом со мной на сидении и потрепала мальчика по волосам.
С первого взгляда я полюбила сына Валентина как своего собственно. Мне хватило лишь только заглянуть в его черные внимательные, как и у отца глаза, чтобы понять это. Пухлые щечки делали Джереми таким милым и беззащитным. Он улыбнулся мне и схватил пухлыми ручонками подарок, прижав его к себе.
– Прости, что не смог защитить тебя!
– Валентин взял мою ладонь, и сердце зашлось от его прикосновения.
– Прости, что не искал встречи с тобой все эти три недели, потому что боялся, что больше не нужен тебе.
– Меня и не нужно было ни от кого защищать.
– я скрыла истинные чувства.
– Как только мы наговорились с отцом после стольких лет разлуки, я вырвалась к тебе.
– соврала я.
На самом деле я просидела все это время, как заключенная, и совсем не видела Александра. После долгих просьб и уговоров он встретился со мной, и сама не знаю как, пролив немало слез, я вымолила разрешение жить, так как захочу до восемнадцатилетия моей дочери, а затем обещала отдать ее в орден. Я была не нужна отцу, и он не хотел "лицезреть меня восемнадцать лет и выслушивать мое нытье", как он выразился.
– Я люблю тебя, Алекс!
– произнес Валентин с безграничной нежностью в голосе.
– Я тебя тоже!
– я проглотила комок в горле.
– Выходи за меня замуж!
– предложение оказалось столь неожиданным, что я подскочила на месте.
–
– я затаила дыхание, смотря, как у парня от такой новости медленно поднимаются брови и открывается рот.
– Алекс!
– Валентин больше ничего не смог сказать от переполнившей его радости и широко развел руки.
Меня не нужно было просить дважды, и я кинулась в его объятия. Мы упивались минутами счастья. Я наслаждалась горячими поцелуями, покрывающими все мое лицо и сама дарила их в ответ, при этом лохматя черные, вечно взъерошенные волосы. Сердце блаженно замирало от нежных прикосновений.
Я была уверена, что теперь мы вдвоем найдем выход, и наша дочь никогда в жизни не узнает, что такое орден и никогда не увидит своего деда. Главное то, что Валентин любит меня, а я люблю его. Валентин не даст нашу девочку в обиду ни смотря ни на что. Я все расскажу ему, но некоторое время спустя. Пусть хоть чуть-чуть, но наше счастье ничто не омрачает.
ЧАСТЬ 3
Любить по-французски
Пролог
День подходил к концу, но этого никто не замечал, потому что с самого утра зарядил дождь, и низкие, тяжелые облака напрочь скрыли солнечный свет от глаз жителей. Темнота сливалась с еще большей темнотой, и вся картина нагоняла скуку и грусть. Самое время для слез, депрессий и печали.
Мужчина лет шестидесяти сидел в кожаном кресле рядом с весело потрескивающим камином и смотрел в окно на потоки дождя. Его возраст выдавали только морщинки, которые образовывали сетку вокруг серых пронзительных глаз и глубокие складки между бровей и у рта. Мужественный подборок и орлиный профиль говорили о силе характера, а тонкие пальцы и узкие губы - об аристократических корнях.
Он ждал, но время ожидания не тянулось для него как что-то бесконечное. Время вообще не имело для него никакого значения. Он перестал смотреть на часы несколько столетий назад и вообще всячески волноваться об упущенных минутах. Медлительные, неторопливые движения свидетельствовали об этом.
Но ожидание подошло к концу. Дверь уютного кабинета, заваленного старинными книгами, распахнулась и вошел посетитель, внеся вместе с собой сырость и беспокойство, нарушив неподвижность стрелок часов, висящих над камином. Мужчина отряхнулся от дождя и подошел к камину, протянув руки вперед. Его внешность казалась безупречной: светлые волосы, подстриженные и взлохмаченные, торчали в разные стороны от дождя, создавая беспорядок, и придавая ему дополнительный шарм, карие глаза, в которых застыл лед и странное чувство, как будто их обладатель устал от жизни, чувственные губы и узкий, слегка расширенный к низу нос. Он обладал подтянутой, в меру накаченной фигурой, а черный цвет одежды как нельзя лучше подходил к бледной коже.
– Прими мои соболезнования!
– мужчина развернулся в пол оборота к своему посетителю.
– Прошло уже несколько недель, - незнакомец пожал плечами, как бы удивляясь, что о его горе говорят до сих пор.
– Жизнь идет дальше! Если бы я смог что-то сделать, я бы спас ее, но увы, время не повернуть назад.
– Брендан, мне очень жаль Люси! И еще это значит, что нас стало меньше.
Имя жены вернуло Брендана опять в тот день, который он мысленно переживал наверное в тысячный раз. Темный лес и распростертое тело, в разорванном платье. И кровь, смешанная с грязью. Светлые волосы превратились в непонятно что, а по лицу с веснушками шли глубокие следы когтей. Жуткое зрелище даже для самого стойкого и закаленного человека.