Пленница
Шрифт:
Тида никак не могла понять, что же такое тяжелое она несет, что так тянет ее вниз и почему она так дорожит этим грузом?
О Боже! Она обхватила руками свой живот. В ее чреве ребенок, который скоро должен появиться на свет! Она бежала с ним, бежала, чтобы спасти его и свою жизнь. Бежала, потому что за ней гнались. А она знала: они не пощадят жизнь женщины и ребенка.
Хватая воздух ртом, девушка обернулась. Она видела их. Знойное марево висело над землей, искажая очертания, но Тила различала приближавшихся к ней всадников. Они
Вздрогнув, Тила проснулась и села на постели.
Щеки горели, лоб покрылся испариной. Сердце неистово колотилось.
Слава Богу, она в безопасности. В полной безопасности. Ничто в комнате не изменилось. Тила дремала совсем недолго, но сон казался ужасающе реальным. Все подробности сна вновь промелькнули перед ее мысленным взором, и Тила затрепетала.
Но ни во сне, ни наяву она не видела тех, кто гнался за ней, жаждал ее смерти.
Семинолы…
… или солдаты.
Глава 16
Из небольшого отряда индейцев апачуа осталось не больше сорока человек. Они добрались до высокого холма на маленьком полуострове с восточной стороны озера. Лишь одна тропа вела в лагерь.
Именно там Джеймс, ехавший от форта Деливеренс с Диким Котом, встретил перепуганного, едва говорившего индейского мальчика.
— Солдаты за деревьями. Близко… совсем близко. Плохие солдаты. Они едут с тем, кто убивает. Их очень много. Нам не одолеть их. Десять воинов, наверное, смогут сражаться. Еще десять — старики. Двое уже умирают. Плач младенцев сразу приведет их к нам. Мы все умрем.
— Нам придется вступить в бой, — сказал Дикий Кот. Джеймс покачал головой:
— Вдвоем нам не перебить роту солдат. Мы должны подобраться поближе и оценить ситуацию. Мальчик, прыгай сюда. — Он нагнулся, схватил мальчика за руку и посадил его перед собой. — Покажи, как подобраться поближе.
Ребенок говорил правду. Солдаты шли по тропе, пролегавшей поблизости от лагеря индейцев апачуа. Мужчины, немного проехав вперед, остановились и прислушались.
— Плачет младенец второй жены вождя, — пояснил мальчик. — Они заставят ее придушить младенца, иначе все погибнут.
— Возможно, — сказал Джеймс.
Они зашли в тыл солдатам. Когда солдаты останавливались, Джеймс и Дикий Кот замирали, перекидываясь словами лишь тогда, когда белые снова трогались в путь.
— А возможно, и нет. — Джеймс спрыгнул с коня, оставив мальчика в седле. — Я переплыву озеро и постараюсь перевезти всех, кого удастся, в рощицу. Оттуда они побегут в чащу. После этого я вернусь сюда, и мы постараемся отвлечь солдат. Тогда они долго еще не встретят ни одной группы индейцев в лесу.
Дикий Кот спешился.
— Я пойду с тобой. Парень молод, но сообразителен. Он последит за солдатами до нашего возвращения.
— Дикий Кот, нам грозит смерть, если солдаты двинутся раньше…
— Мы вместе переправим людей гораздо быстрее.
Джеймс
Он и Дикий Кот доплыли до полуострова и тотчас поговорили со старым вождем. Прежде всего они решили перевезти на поспешно сооруженном плоту молодую жену вождя и ее полуголодного плачущего младенца.
Джеймс поплыл назад, к лесистой долине, таща за собой плот и умоляя женщину унять плачущего ребенка.
Когда они добрались до берега, слезы катились по красивому лицу молодой индианки. Ребенок молчал, а она не сводила глаз с Джеймса. Джеймс похолодел. Неужели она задушила ребенка?
Женщина покачала головой:
— Он спит. Моя малышка спит. Джеймс с облегчением вздохнул:
— Быстро уноси ее подальше в лес и жди. Если нам удастся увести солдат, ты сможешь спокойно вернуться домой.
Кивнув, она направилась в лес. Джеймс поплыл назад. Дикий Кот позвал на помощь пятерых молодых парней. Они перевезли старого вождя, его первую жену и еще двух престарелых воинов. После четвертого рейса на плотах большая часть жителей деревни была уже на другом берегу. Индейцы, умевшие незаметно исчезать, словно растворились в лесу.
Однако, желая убедиться, что в деревне никого не забыли, Джеймс вернулся туда. Внезапно услышав шум в кустах, он стремительно укрылся за одной из хижин, потом начал передвигаться, прячась за другими. Молодой солдат все ближе и ближе подходил к хижинам.
У Джеймса сжалось сердце. Если оставить солдата в живых, тот поднимет тревогу, и лагерь обнаружат. Куда вернутся апачуа? Что будут есть? Да, их не убьют в собственных домах, но они скорее всего умрут от голода с наступлением зимы.
Сердце его ожесточилось. Стиснув зубы, Джеймс осторожно обошел хижину. Тенистые деревья укрывали его. Рота солдат остановилась неподалеку отсюда.
Джеймс увидел перед собой молодого солдата.
Этот веснушчатый парень с широко раскрытыми испуганными глазами и прыщами на подбородке, наверное, еще даже не брился.
Солдату явно хотелось вернуться к своим, выжить, но ему велели быть смелым и не бояться смерти. Двигаясь вперед, он оказался спиной к Джеймсу. Проклиная себя, Джеймс бесшумно устремился за ним. Он вытащил из-за пояса нож. Нельзя же выстрелить в солдата, когда враг рядом.
Джеймс уже занес руку для удара, но тут солдат обернулся. Он не закричал, а уставился на Джеймса, на нож, занесенный над ним, и перекрестился.
— Святый Боже! — выдохнул солдат и закрыл глаза, Поколебавшись мгновение, Джеймс опустил нож и ударил парня кулаком с такой силой, что тот рухнул на землю. Перекинув его через плечо, Джеймс стал тихо пробираться сквозь кусты.
Он приблизился к солдатам, обошел их и понес свою ношу подальше от тропы, ведущей к деревне. Только убедившись, что тропа далеко, Джеймс опустил парня на землю. Солдат зашевелился, открыл глаза и, с тревогой посмотрев на Джеймса, тихо застонал и попытался отодвинуться.