Пленница
Шрифт:
— Никогда! — Саарлеб, не прощаясь, развернулся и выскочил в дверь, едва не выломав крепкими боками косяки.
— Они не захотят начать враждебные действия? — забеспокоился Тройлек.
— Не важно, — покачал головою Найл. — Мне надоело иметь в самом сердце города гнездо бронированных монстров, которые вспоминают о дружбе, когда плохо им, и вспоминают о своей свободе, когда плохо другим. Пусть выбирают что-нибудь одно. Время у них есть — я вернусь только дня через три. Ты сообщил Назии, чтобы она приготовила мне каюту?
Мирные, пологие волны цвета прелой соломы бесшумно разрезались
Впереди поднимались заснеженные вершины Серых гор. Провинция. Владения советника Борка. Найл подозревал, что разобраться с возникшими здесь проблемами будет куда сложнее, чем на солеварне.
Там, в оазисе, куда не ступала нога захватчика, где не подозревали о гибели и возрождении Смертоносца-Повелителя, по сей день царили законы пауков. Один из мастеровых северян отремонтировал затвор шлюза — слишком хорошо отремонтировал. Надсмотрщица, отдавая должное его работе и в соответствии со своим знанием решила вознаградить хорошего слугу. Вознаградить так, как это может сделать только женщина. Бедолага не понял истинного смысла сладострастной ночи и следующим вечером опять направился к надсмотрщице. Но что в мире пауков можно женщинам, то недопустимо для мужчин — вчерашняя любовница подняла шум, преступник был немедленно разорван пауками. Остальные пленники кинулись на помощь товарищу, но смертоносцы закрыли солеварню ВУРом и оттеснили северян в пески.
По счастью, в мирной жизни северян изнасилование тоже считается тяжким проступком. Посидев двое суток без пищи и воды, пленники растеряли желание защищать нарушившего закон товарища. Личный визит правителя позволил им переменить свое мнение, сохранив достоинство, и они снова приступили к работам.
Безусловно, подобного скоротечного бунта не случилось бы вообще, понимай северянин и надсмотрщица друг друга, разговаривай они на одном языке…
Неприятное происшествие вновь заставило Найла вспомнить о поразительной способности Райи понимать разговоры северян и говорить так, что они ее понимают — не зная их языка! Найл не решался тщательно разобраться с этим феноменом, пока хозяйка солеварни не родит его сына — зачем понапрасну нервировать женщину? Сейчас он пытался высчитать, когда же произойдет это событие. Общаясь с Райей, поглаживая ее животик, вступая в контакт с ее сознанием, правитель пребывал в твердой уверенности — женщина на восьмом месяце. Однако сейчас, производя в уме самые обычные расчеты, он все больше и больше недоумевал.
Сбежав из города, путники добирались до рощи деревьев-падальщиков больше месяца. Почти два месяца они провели в Дельте. Затем, никуда не торопясь, они стали двигаться в Провинцию. Дорога заняла намного больше месяца, плюс несколько недель они отдыхали в замке советника Борка. Пусть будет еще два месяца. Два месяца длился поход в Серые горы. Вместе получается никак не меньше семи месяцев.
— Назия, — окликнул правитель морячку, — сколько времени вы бродили по морям, прежде чем вас встретил советник Шабр?
— Восемь месяцев, Посланник.
Восемь. А затем была подготовка к освобождению города, приведение его в порядок, укрощение Демона Света, поход на Приозерье. Как ни крути, а меньше
— Нос налево не торопясь! — звонко скомандовала Назия. — Спустить парус! Причальной команде на нос!
Корабли, постепенно замедляя ход, нацелились точно на прилепившейся к горному склону замок, поставленный на самой вершине идеально полусферического холма. Казалось, они хотели заплыть прямо в двери — но стройное здание и покорителей морей помимо зеленого луга разделял еще и широкий песчаный пляж. Носы с шорохом выползли на берег. Моряки быстро посыпались с бортов, облепляя свои суда и отволакивая их подальше от игривых волн.
Встречать Посланника не вышел никто, и Найла это весьма обеспокоило — не заметить из замка подходящий к берегам флот просто невозможно. Не дожидаясь, пока люди закрепят суда и подвяжут паруса, он почти бегом поднялся по заросшему короткой травой холму и вошел в высокие готические двери. — Эй, есть кто-нибудь? Правитель повернул направо, в коридор и заглянул в ближайшие обширные комнаты. Там всегда обитало хоть несколько человек, ожидающих праздника. На этот раз здесь было пусто. Предназначение помещений выдавали только расставленные вдоль стен топчаны и аккуратно свернутые тюфяки. Единственное утешение — никаких следов разгрома, сражения или панического бегства. Возможно, пришедшая в Провинцию беда хотя бы не очень кровава.
Лестница в конце коридора выводила на хорошо знакомый Найлу балкон — именно здесь он предпочитал ночевать во время пребывания на плодородной полоске земли между горами и морем. Поэтому правитель вернулся в холл и стал подниматься вверх по широкой парадной лестнице из прессованного гранита. Рука невольно легла на рукоять меча, но никаких посторонних звуков пока не слышалось, и обнажать оружие Найл не спешил.
На третьем этаже он постучал в выходящую прямо на лестницу дверь, потом решительно распахнул ее:
— Джарита, ты здесь?
В покоях главной служанки все так же оставалось на своих местах: деревянный полированный диван, два глубоких кресла, два объемных сундука, четыре стула и стоящий посередине стол, застеленный большим белым платком с кисточками по углам. Три высоких готических окна выходили на море, еще одно, чуть в сторонке — на зеленые кроны ближней рощи. В комнате имелся самый настоящий альков: прикрытое плотными занавесками углубление в стене. Найл не поленился заглянуть и туда, но там нашлась только застеленная розовым покрывалом кровать.
— И на мор тоже не похоже, — пробормотал Найл. — Больных-увечных не видно.
Правитель вышел из комнаты и поднялся еще выше этажом. В лицо ударило свежим ветром, щедро сдобренным водяными капельками. Открытая площадка ограничивалась позади мощной скальной стеной, по сторонам — высокими шестиугольными башенками, а впереди — высоким зубчатым парапетом. Стало видно, как далеко внизу, на желтой полоске пляжа, разгораются костры. Моряки занимались приготовлением обеда, а несколько надсмотрщиц, вооружившись старыми копьями с длинными костяными наконечниками, прогуливались по кромке воды, внимательно вглядываясь в заросли крыжовника. Восьмимесячное скитание по морям приучило хозяек кораблей к предельной осторожности.