Пленница
Шрифт:
— Остановитесь, барон. Я не хочу вас убивать.
— А-а! — радостно взревел бородач, поняв, что Посланник больше не станет уворачиваться. Он со всей ярости размахнулся из-за спины… Возможно, барону часто приходилось охотиться на мух ради своего развлечения. Но никогда в жизни не приходилось ему сглатывать голодную слюну, наблюдая за полетом жирной твари, никогда его ужин не зависел от того, удастся ли острию копья пробить в полете жужжащую дичь. Муха хитра и вертлява, а тяжелое ядро булавы умеет летать только по прямой.
Найл прикоснулся
Вот и все.
Он не стал смотреть, что происходило дальше с упрямым врагом. Он неторопливо добрел до переполненной цветами клумбы и вытер меч о траву. Позади послышался глухой стук падающего тела.
Найлу пришла в голову смешная мысль. Он провел клинком над землей, потом спрятал меч, собрал в букет опавшие цветы.
— Это тебе, прекрасная леди, — подошел он к княжне сквозь расступившуюся толпу.
Душа Ямиссы рванулась, как попавшая в силки бабочка, и ослабла. В сознании наступил провал — ни единой мысли. Ошеломленная, она молча приняла букет. А Найл пошел дальше, к дверям в правое крыло. Большой прием ему изрядно надоел.
— Какой великолепный поединок! — устремился навстречу князь. Подобного я не припомню за всю свою жизнь. Сила против ловкости, хладнокровие против ярости! О тебе станут рассказывать легенды, мой друг!
Князь запнулся, вглядываясь в суровые черты победителя.
— Да что с тобою? Лица на тебе нет. Ты ранен?
Найл посмотрел хозяину замка в глаза. В глаза человека, который даже спасая жизнь своей дочери, умеет думать балансах сил и психологии вассалов, в глаза человека, который даже позорное поражение способен превратить в победу.
— Что-то не так, Посланник Богини?
А еще Найл вспомнил о двухстах детях, которые уже сейчас находятся на пути в Приозерье, еще ста, которые вот-вот прибудут из ближних городов, о полутора сотнях, что должны прибыть от лесачей и еще многих сотнях, которых удастся выкупить у нерадивых матерей. О парусах, которые станут подниматься на мачты, о воздушных шарах, взмывающих в небо, о топорах, которые застучат на верфи. И Найл… Улыбнулся.
— Мне стыдно, князь, что я пролил кровь на твоем празднике.
— Брось, друг мой! Такой красивый поединок! Какое изящество, выдержка. А кровь… Что значит кровь одного человека по сравнению тысячами жизней, исчезающих в пекле войны? А? — хозяин замка вопросительно поднял брови.
Найл понял, что гражданскую войну выиграл все-таки не он. Он — «джокер». А войну выиграл князь.
— Благодарю тебя, князь. Мне хочется отдохнуть.
— Да ты что, правитель? — искренне возмутился князь. Герой праздника хочет сбежать в укрытие! Да придворные дамы разорвут меня в клочья! Ты мне друг, Посланник Богини, но жизнь дороже. Идем.
Услышав,
— Цветы. Их нужно поставить в воду.
Она подошла к стеллажу, выдернула из вазы старый букет, швырнула его в окно. Выплеснула туда же старую воду, налила из кувшина свежей и, наконец-то, водрузила туда букет, поставив его на стол.
— Красивый, правда?
Княжна подошла ближе, села на край постели.
— Ой, что это?
Она взялась двумя пальчиками за выступающий из-под подушки кончик клинка и вытянула меч целиком.
Ямисса прыснула в кулак:
— Ой, дамы так замучили героя своими приставаниями, что он спит с обнаженным акинаком под подушкой! Много пришлось отбиваться?
— Если бы тебе хоть раз пришлось проснуться от шорохов крадущегося скорпиона, ты тоже научилась бы спасть с оружием.
— Может быть, тебе просто запирать дверь? — указала на задвижку княжна.
— Да? — хмыкнул Найл. — Ты знаешь, детство я провел в пещере, где никогда не имелось дверей, юность провел в походах, где дверей тоже не встречалось, пауки держали меня в казарме, которая запиралась снаружи, а потом я жил во дворце, где запоров тоже нет. Мне как-то и в голову не пришло, что ее можно закрыть.
Княжна опять рассмеялась, встала, выбрала на столе один из стаканов, полнила его из своего кувшина, залпом осушила.
— Хочешь воды?
— Нет.
Ямисса выпила еще один стакан, потом вернулась на край постели.
— Ты знаешь, Посланник Богини, по законам турнира дама, выставившая свой платок, обязана стереть им пыль и пот с тела победителя. Мне очень неприятно тебя огорчать, правитель Южных песков и Серебряного озера, но победил именно ты.
Княжна наклонилась вперед, взялась за край одеяла, отогнула, обнажив Найла до пояса, потом неторопливо расстегнула ворот платья, достала спрятанный на груди платок и начала тщательно выполнять свой долг.
Хотя вытирать пыль и пот полагалось платком, Найл чувствовал, что по коже его лица, щекам, губам, шее скользят теплые и мягкие подушечки пальцев. Они коснулись плеч, ямочек ключиц, груди, добрались до соска левой груди, потом правой. Правитель понял, что всю процедуру до конца все равно вынести не сможет, вскинул руки и привлек девушку к себе.
Ее губы пахли свежими яблоками, они были горячими, ласковыми, зовущими. Найл опрокинул ее на спину, попытался забраться под юбку и долго путался в длинном подоле платья. Девушка тихонько хихикала, но не сопротивлялась. Наконец он смог добраться до цели своих изысканий, и она притихла, вслушиваясь в собственные ощущения. Найл хотел ласкать ее как можно дольше, готовя к первому в жизни акту любви, но Ямисса сама попросила:
— Скорее… А то мне немного страшно, — и он выполнил ее просьбу.