Пленник Печати
Шрифт:
Когда Калигул, наконец, нагнал маленький отряд, Альтис уже настолько пришёл в себя, что мог сидеть прямо, а не полулежать на шее коня. Едва демон успел на полном скаку вкратце рассказать маршалу и Ароху о случившемся, как наперерез отряду из леса бросились умертвия.
Коротко ругнувшись, Альтис, жестко всадив пятки в бока къяра, рванул вперёд и, сорвав с запястья десяток хрусталиков, разом швырнул их в бегущие из леса живые трупы. Грохнуло и засверкало так, что все бы оглохли и ослепли, не сплети вовремя магистр Дартург контур защиты.
С
Прежде чем нежить успела опомниться, лошади, поддерживаемые магами в свежем и бодром состоянии, бешеным галопом промчались дальше по дороге. Арох успел выпустить пятьдесят стрел, и каждая безошибочно нашла цель. Чтобы убить умертвие, нужно отсечь ему голову, но достаточно и просто сильно повредить мозг. Лучше всего целиться в глаз.
— У некромантов есть один существенный недостаток! — крикнул Альтис Дартургу. — Они не могут делиться жизненной силой с живыми! Их кони скоро отстанут, если, конечно, они живые, а не такие же умертвия!
Глава 5.
Союзники
К вечеру преследователи остались далеко позади. Маги совместными усилиями создали заклятие «глаза», через которое, даже сквозь блоки некромантов, проследили за нимадоргским отрядом.
Валившиеся с ног от усталости люди разбили лагерь уже при лунном свете.
Пламенный заглянул к девушкам.
— Жив? — кивнул Альтис на перебинтованного пса, лежащего без движения.
— Жив, — ответила Марья. — Но ненадолго. Немного осталось — раны очень серьёзные. Ал, ты можешь что-нибудь сделать? У меня не получается.
Парень влез в фургон, осмотрел собаку. Покачал головой.
— Сейчас ничего не могу сделать. Только заморозить его в этом состоянии, чтобы потом исправить. Или дать умереть.
— Заморозь его, — попросила девушка.
Пламенный развёл ладони над собакой, резко свёл их вместе, сжимая в кулаки. Пёс вспыхнул и исчез, оставив после себя только медальон в виде спящего щенка. Марья взяла медальон, повесила себе на шею, сжала в ладони теплый металл.
— А оживить его потом будет возможно?
— Да, хоть и сложно, — кивнул юноша, выходя из фургона.
Альтис при помощи Ароха развёл отдельный костёр. Сняв всё, кроме штанов, демон ступил в огонь. Арох только улыбнулся, а вот Василиса, наперегонки с маршалом и двумя гвардейцами, бросилась спасать мага. Василису свалила на землю Марья, для верности ещё и сев сверху на вырывающуюся девушку, а остальных остановил Дартург.
— Куда прёте? — грозно поинтересовался старик. — Именно так огненный маг набирается сил! — Магистр не стал уточнять, что при этом маг должен быть ещё и демоном.
Люди в нерешительности остановились, глядя, как танцует в пламени их командор. Белые и оранжевые языки огня обняли его тело и танцевали с ним в паре. Огонь и волшебник запели на два голоса, тихо, чтобы не тревожить очарование ночи.
Пылает огонь
В тёмной ночи,
Не знает огонь
Плена печи…
Убедившись, что командор в порядке, более того, очень доволен своим положением, люди начали разбредаться по своим лежакам. А вслед им летела песня:
Но знает огонь
Свободу костра,
Танцует огонь,
Живая искра…
Обессиленные путешественники улеглись спать, никто не дежурил, потому что маги поставили охранный контур, а Марья всё сидела у белого костра и смотрела на своего любимого демона. Он не замечал её, или не подавал виду. Она завернулась в свой спальник и медленно засыпала, согретая жарким пламенем и успокоенная магической песней.
Вдоволь натанцевавшись, Пламенный сел в костре, и пламя нежно обняло его, покрывая поцелуями, лаская каждый шрам, залечивая царапины и синяки, грея его, вечно мёрзнущего мальчишку. Разомлевший юноша зевнул, свернулся клубочком, подтянув колени к подбородку, и почти сразу уснул.
Под утро, когда все раны были залечены, на смену Белому Пламени пришел обычный огонь, обжег угольком щёку демона. Тот вздрогнул и, не открывая глаз, стал выбираться из костра.
Альтис влез под первое попавшееся одеяло и затих. Марья удивлённо приоткрыла глаза, увидела спящего демона и прижалась к нему. Так они и проспали до рассвета.
Василиса, направляясь будить почему-то избегающего её в последнее время эльфа, наткнулась на обнявшуюся парочку. Она стояла над ними и смотрела, а в её душе бушевал шторм. Она даже не понимала, что чувствует, глядя, как мирно улыбается во сне её первая любовь, обнимая другую девушку, которая, между прочим, весьма уступала красотой Василисе.
Её размышления прервались самым неожиданным образом. С другой стороны костра прилетел сапог, который угодил точнёхонько пониже спины волшебника.
— Пламенный! Подъём! Утро!
Однако сам эльф, швырнувший сапог, не соизволил не то что встать, но даже открыть глаза. Альтис, также не горя желанием просыпаться, нащупал сапог и швырнул его обратно, засадив подошвой эльфу в лицо.
— Да пошёл ты, лохматый… Ещё темно…
Сапог был снят с лица и метко брошен обратно, на этот раз засветив магу каблуком в ухо.
— Слышь, исчадие Кошмара! Подымайся в дорогу!
Марья под одеялом и Василиса, которая вышла из ступора от разыгравшегося представления, покатились со смеху. Марья вскочила на ноги, и девушки, всё так же хохоча, убежали умываться к морю. Друзья, сидящие по разные стороны прогоревшего костра, угрюмо переглянулись. Альтис первым отвёл взгляд и сразу же получил сапог в лицо.
— Орочья рожа!
Сапог и два тяжёлых ботинка.
— От орка слышу!
— Щенок-переросток!
— Крылатый недомерок!