Пленник
Шрифт:
Люк приказывает мне оставаться на связи и отправляет домой.
Я обедаю в кафе с красивым названием «Volcano» и, хотя название не имеет ничего общего с итальянцами, его первые буквы настойчиво напоминают мне о существовании Вольтури. Машинально я проверяю, что оружие с тридцатью тремя патронами все еще при мне, - сумочка из-за металлического ствола весит в два раза тяжелее.
В отель я возвращаюсь со смешанными чувствами. Не знаю, что меня дальше ждет, и должна ли я
Бросая сумочку на пуф в гостиной, отмечаю, что в номере снова жара – наверное, уборщица снова закрыла окно. Подхожу и осторожно приоткрываю раму, чтобы впустить свежего воздуха внутрь. И замираю от ужаса, когда слышу позади спокойный голос:
– После всего, что ты узнала, все еще не боишься открывать окно?
Резко разворачиваюсь, выхватывая пистолет, и вижу на большом белом диване Эдварда Мейсена, который серьезно и строго смотрит на меня. Я тяжело дышу в испуге. А он даже не вздрагивает, хотя это чудо, что мой палец не нажал на курок.
– Я же просил тебя уехать! – укоряет он сердито.
Не могу прийти в себя от шока. Мне хочется протереть глаза. Не верю, что это происходит на самом деле.
– Не получится, - говорю, держа вампира на мушке. Несмотря на интерес к этому мужчине-нечеловеку, я еще не лишилась инстинкта самосохранения. Его намек на то, что он зашел через окно, не может не пугать меня. Мы на восемнадцатом этаже! – Твое исчезновение пытаются связать со мной. Если я уеду, меня объявят во всемирный розыск.
«Об этом я не подумал», - говорит его вытянувшееся от удивления лицо.
Я делаю осторожный шаг к Эдварду Мейсену, немного отводя пистолет в сторону, но не опуская его. Недоверчиво разглядываю свежие джинсы и чистую белую рубашку, красивое лицо. Делаю еще шаг, все еще не веря глазам.
Он смотрит хмуро. Его поза расслаблена, раскинутые руки покоятся на спинке дивана, а нога закинута на ногу, как будто он желанный гость, а не взломщик.
– Зачем ты здесь? – спрашиваю подозрительно, впервые за все время задумываясь над тем, что он действительно вампир – слишком уж его бесшумное проникновение напоминает то, о чем рассказывают легенды и показывают голливудские кинокартины, которые я недавно очень внимательно пересмотрела.
– Решил сделать хоть одно доброе дело, раз уж мой основной план не удался. – Он вскидывает подбородок и добавляет решительно: - Я здесь, чтобы помочь тебе спрятаться от Вольтури.
Его глаза честны, но у меня нет причины ему доверять. Делаю еще шаг и останавливаюсь вплотную. Дуло пистолета смотрит вампиру в грудь. Зачем ему помогать мне, если мы почти не знакомы?
– Я могу сама себя защитить, спасибо, - оскорбленно отвечаю, вспоминая, как еще вчера вечером хотела, чтобы Эдвард Мейсен сидел именно здесь, а я была бы его телохранителем. Происходящее так сильно похоже на сбывшуюся мечту, что у меня щемит сердце. Но радость не может прорваться сквозь слишком сильный страх.
– Правда? – скептически восклицает он и вдруг, молниеносно подавшись вперед, хватает меня за руку. Одна его ладонь сжимает мою руку, в которой пистолет, другая обхватывает дуло. Его лицо очень близко, светло-золотистые глаза горят вызовом, а палец ложится поверх моего указательного пальца на курок, показательно-медленно нажимая. Его ладонь прямо на пути пули…
Мои глаза расширяются в ужасе, когда я понимаю, что сейчас произойдет. Я ослабляю хватку, но не могу выдернуть руку – он держит слишком крепко. Вздрагиваю всем телом и вскрикиваю, когда раздается приглушенный выстрел, и мои пальцы обдает жаром.
Эдвард Мейсен поднимает руку, которой закрывал ствол, показывая мне сплющенную, еще дымящуюся пулю, не причинившую его ладони никакого вреда…
– Мать твою… - восклицаю я потрясенно, и мурашки ужаса, смешанного с благоговейным восхищением, бегут вниз по спине.
– Все еще не нужна помощь? – Его голос, перешедший на шепот, электризует крошечные волоски на моих руках, ногах, между лопаток... Светло-золотые глаза очень близко, дыхание пьянящее. Я тянусь за ним, когда чертов вампир откидывается обратно к спинке дивана, выпуская пистолет. Не раздумывая, я отбрасываю бесполезный «Глок» в сторону и забираюсь на Мейсена верхом.
Этот порыв спровоцирован опасностью, страхом, шоком, а еще моим собственным сумасшествием.
Его глаза становятся круглыми и ошеломленными. Когда я с силой провожу ногтями по мышцам его груди, хватаю крепкие плечи, он вскидывает руки вверх, будто обороняясь, и еще сильнее отшатывается, так что диван скрипит. Но я не собираюсь позволить ему сбежать. Наклонившись, целую в губы – они холодные и твердые, неподатливые, как будто я целую мрамор.
Мимолетное мгновение, которое длится всего долю секунды…
А в следующий миг Эдвард уже держит меня на расстоянии, до боли сжимая плечи каменными руками. Его глаза дикие и потемневшие до черноты, а дыхание свирепое; грудь вздымается высоко. Я думаю, что он оттолкнет меня: как женщина я ему неинтересна. Но он вдруг расслабляет пальцы, чтобы чувственно очертить контуры моих напряженных плеч, шеи, зарыться руками в волосы. Застежка, держащая на затылке пучок, ломается, и волосы рассыпаются по плечам. Я запрокидываю голову назад, когда руки Мейсена быстро скользят вниз и накрывают грудь, скрытую строгим костюмом. Резкое движение, и пуговицы разлетаются в стороны, рвется ткань белой блузки. Холод на моих сосках, ребрах – короткие, точечные прикосновения, от которых я взлетаю к небесам. Жесткие и нежные одновременно, чертовски возбуждающие у него пальцы.