Пленник
Шрифт:
В глубине души не могу избавиться от чувства радости, что он сбежал и свободен. С другой стороны, меня не оставляет горькое ощущение, что он опять где-то путешествует совершенно один, и что теперь-то я уж точно его никогда не увижу. Я слишком увлеклась им… Мне понадобится очень много времени, чтобы забыть.
А еще я непроизвольно ищу следы какой-нибудь борьбы, гадаю, было ли это на самом деле побегом, или Вольтури пришли за ним и расправились? Но отбрасываю эту мысль, потому что в таком случае все участники задания уже были бы мертвы, в том числе и я.
–
Теперь все агенты собираются в просторном кабинете руководителя. Я думаю, что меня хотят отчитать за еще не сделанный отчет, но ошибаюсь.
Агент Люк разворачивает ко мне монитор, на котором пленка замерла как раз на моменте, когда я протягиваю к Эдваду Мейсену руки. Кровь бросается в мое лицо, а потом с той же скоростью отливает, и я чувствую холод распространяющейся по телу паники и стыда.
– Не соизволите ли объяснить, что вы делаете на пленке? – Агент Люк дает «старт», и я повторно смотрю кадры моей маленькой вчерашней слабости. Вот мои руки скользят по запястьям Эдварда Мейсена, касаются кандалов… Понимаю, что после побега пленника моим действиям можно придать иной смысл, но морально готовлюсь к отпору – ведь не думают же они, что я могла порвать титановую сталь?!
– Ну? – грозно повторяет агент Люк, останавливая пленку.
– Это простое проявление сочувствия, сэр, - с чувством собственного достоинства отчитываюсь я. Агент Люк закостенелый руководитель и вряд ли меня поймет – ему не свойственна человечность по отношению к объекту исследования. Эдвард Мейсен для него всего лишь образец, не более того.
– С вашего позволения, сэр, кандалы порваны, а не открыты ключом, - неожиданно вступается за меня агент Кроули, и я с благодарностью смотрю на него. Он чуть улыбается мне тонкими губами, его голубые глаза искрятся пониманием и готовностью поддержать. – Агент Свон не имеет нужного уровня доступа.
Агент Люк грозно смотрит на Доурси, который, кажется, всех вокруг недолюбливает.
– Так точно, сэр, - подтверждает он. – Ключ только у меня и у вас, сэр.
Я выдыхаю с облегчением, но рано радуюсь.
– А это что? – Люк включает пленку дальше.
«Ты напрасно ждешь, что они расскажут о тебе журналистам. Они не собираются делать этого, - говорю я тихо, мой голос на пленке, поставленный на полную громкость, кажется искаженным, чужим. – Они собираются перевести тебя в разведывательный отдел и использовать в военных целях».
– Виновата, сэр, - признаю я пристыжено. Я действительно превысила свои полномочия и знаю, что заслужила порицание Бюро. Я готова понести заслуженное наказание, и опускаю голову под гневным взглядом Люка.
– Вы предупредили его о том, о чем даже точно не знаете!
– обвиняет он взбешенно.
– О, бросьте вы, сэр, - не выдерживаю я давления и начинаю оправдываться, не в силах удержаться от возражений. – Неужели вы думаете, это бы что-то изменило? Ну, ушел бы он на неделю позже. Я не раскрыла ему никакой военной тайны! Вы бы сами ему сказали об этом на днях!
Агент Люк кипит от ярости, но заставляет себя успокоиться.
– Идите и доделывайте ваш отчет, агент Свон! – цедит он. – Я жду его на своем столе ровно через час. А пока решу, что дальше делать с вами!
Это мне уже и так ясно: у меня отберут значок агента и вычеркнут из списка доверенных лиц. Моя карьера в ФБР на этом навсегда завершена. Я вздыхаю: мои мечты получить интересную работу рушатся окончательно.
– Что стоите! – орет Люк. – Работайте!
Все разбредаются по своим местам. Несмотря на побег заключенного, задание должно быть закончено. Каждый из нас обрабатывает полученную за две недели исследований информацию, сравнивает, анализирует и систематизирует. Расследованием и поисками беглеца займутся другие люди.
Я открываю свой файл и размышляю, что должна в нем написать. У меня есть множество результатов экспериментов, документально зафиксированные факты о способностях Эдварда Мейсена, но ни одно из свидетельств не доказывает, что он вампир. Однако это и не означает, что он пришелец с другой планеты, это всего лишь предположение, основанное на анализе его слюны. Одна из версий. Другие отделы склонны считать Эдварда Мейсена мутантом, о пришельце никто и не помышлял. Возможно, будучи человеком, во время войны Мейсен подвергся неизвестному химическому воздействию, отчего его генетическая структура полностью изменилась. Но я не имею права строить догадки. Я узкий специалист, и от меня ждут ответ только лишь в рамках моей профессиональной деятельности: вампир Эдвард Мейсен или нет.
Мои пальцы нерешительно замирают над клавишами, пока я раздумываю над проблемой.
И вдруг я отчетливо и ясно понимаю, что именно должна написать. Если Вольтури существуют, значит, они придут уничтожить вампира, который раскрыл секрет их существования, дал факты в руки людям. Он хочет умереть, он дал это понять. Но я не могу сидеть сложа руки, зная это. Теперь я точно знаю, как ему помочь!
Пальцы быстро стучат по клавиатуре, заполняя отчет доказательствами. Эдвард Мейсен не вампир. Я хотела всего лишь подвергнуть этот факт сомнению, но не абсолютно опровергать его. Но теперь я поступаю иначе: любой, кто прочтет мой отчет, сделает вывод, что Эдвард Мейсен – неизвестное науке существо. Пришелец, мутант – не имеет значения. Главное, что он не вампир. Доказательств его внеземного происхождения – хоть отбавляй, в отличие от доказательств вампиризма. Пусть будет так. Мой маленький подарок, который, может быть, подарит ему жизнь или хотя бы продлит ее.
Мне становится легче от мысли, что он, возможно, будет жить… даже если я никогда больше его не увижу. Меня греет мысль, что я хотя бы попыталась его спасти. Я знаю, что буду помнить и… любить его, даже если расстояние и время разделят нас навсегда.
Я сдаю отчет еще до обеда. Агент Люк молча принимает его. Он недоволен, но не сообщает мне никакого решения. По-видимому, я еще числюсь в Бюро, хотя вряд ли это продлится долго.
<