Пленники Барсова ущелья (илл. А.Площанского)
Шрифт:
Ребята молча вышли из пещеры. В костре не оставалось даже горящего полена, которое они могли бы взять с собой.
— Саркис, ты последи, чтобы огонь не погас, мы скоро вернемся, — сказал Ашот.
Но в голосе его на этот раз никто не слышал прежней уверенности.
С копьями в руках мальчики сошли в Дубняк. Каменный топор они оставили дома — не было сил тащить. А веток, которые можно было сломать руками, в Дубняке не оставалось. Поневоле пришлось нарезать ножом тоненькие прутики и сложить их
В одной из только что освободившихся от снега ложбинок Ашот нашел кусты с уцелевшими на них сухими ягодами малины, а Гагику попались в листве два желудя. Один он съел, другой сберег для Шушик. Асо обыскал куст смородины, свесившийся со скалы, но на нем оставались всего лишь четыре сморщенные ягодки.
С этой скудной добычей, прихватив немного снегу, они и вернулись в пещеру и долго возились, пока им удалось наконец приготовить чай, в котором плавали четыре смородинки да горстка собранной Ашотом малины.
Горячая вода немного оживила больную.
— А где же куропатки? Как тропинка? Не работали? Отчего вы такие хмурые? — спрашивала Шушик, и казалось, что она пришла в себя после тяжелого сна.
Никто не отвечал ей.
— Не пойти ли взглянуть, что стало с силками? — предложил Гагик.
— Стоит ли?… Должно быть, опять сожрал, — безнадежно махнул рукой Ашот. — Да и темно…
— Кто сожрал? Что за секреты там у вас? — взволновалась Шушик. — Мерзну я что-то, Ашот.
Но нельзя же было сказать ей о звере! И ребята снова уклонились от ответа. Да Шушик и не ждала. Она опять впала в забытье и лишь беззвучно шевелила губами.
Ребята сидели вокруг нещадно дымившего костра и терли кулаками слезившиеся глаза. Все молчали и с тревогой думали о больной девочке. «Умрет, если мы не добудем еды, умрет».
Наконец Ашот поднялся с места:
— Ну, пойдем посмотрим на капканы. Может, и привалило нам счастье.
И, взяв по пылающей головешке, мальчики вышли из пещеры. Собрав последние силы, поплелся за своим хозяином Бойнах.
— Останься дома, Бойнах-джан, куда ты? — ласково сказал Асо.
Но пес не послушался.
В нескольких шагах от пещеры Бойнах вдруг поднял уши, задрожал мелкой дрожью и глухо зарычал. Асо стал успокаивать его, уговаривать уйти, но тут вдруг в кустах что-то зашуршало. Гибкое тело скользнуло в листве, сверкнули фосфором глаза. Сделав высокий прыжок, какой-то страшный зверь кинулся на пастушка. Однако в то мгновение, когда он был еще в воздухе, Бойнах рванулся, вцепился в него зубами, и они оба клубком скатились со склона вниз.
— Бейте, бейте! Эй, эй, эй! — в страхе закричал Ашот и кинулся вперед.
Ребята
Оставив собаку, зверь убежал и скрылся в темноте.
Все это произошло с такой быстротой, что Асо не успел опомниться.
— Ой, Бойнах, ой, братик мой милый! — плакал он, со всех сторон осматривая искусанного зверем пса. Вся шея у него была в крови.
Товарищи помогли Асо поднять Бойнаха и перенести в пещеру. Его уложили на мягкие листья.
Шушик дремала в полузабытьи и ничего не слышала. Саркис же в панике вскочил со своей постели.
— Что, что случилось? — спрашивал он дрожа. — Кто это был? Барс?
— Так и не разобрали, — хмуро ответил Ашот. — Кажется, рысь.
Товарищи поглядели на него недоверчиво. Ведь все в Айгедзоре знали, что рысь хотя из того же кошачьего рода, что и барс, и даже немного похожа на него, но ни силой, ни смелостью, ни наглостью не может сравниться с барсом.
С ноющим сердцем склонился Асо над своим другом. Оторвав от подола рубашки лоскут, он сжег его и горячим пеплом присыпал рану на шее у собаки. Кровь унялась, но Бойнах дышал тяжело, прерывисто.
Подошел к собаке и Гагик, ласково погладил ее по голове и с грустью подумал, что не может ничем угостить это самоотверженное животное.
Да, подлинно самоотверженное! От прежних своих ран Бойнах, быть может, понемногу и оправился бы, но от этой… нет, надежды не было. Собака отдала свою жизнь за хозяина.
— Бойнах! — мягко позвал пастушок.
Пес открыл глаза. Как выразителен был его взгляд, какое грустное спокойствие было в нем! Казалось, Бойнах был доволен, что умирает.
Снова иссякло все топливо.
— Мерзну, — слышался порой жалобный голос Шушик.
Но у кого бы теперь хватило смелости выйти из пещеры? Мальчикам казалось, что страшный зверь прячется где-то совсем близко.
У пастушка-курда голова была как в огне, а сердце сжимали стальные клещи. Но что он мог сделать, чем мог помочь своей хушкэ, милой своей сестрице? Как мог спасти жизнь любимого пса?
Укрыв своей телогрейкой девочку, а блузой укутав собаку, он зарылся в теплые листья и тайком от товарищей тихо плакал…
Ночь была тяжелой, очень тяжелой. Чтобы огонь окончательно не погас, его покрыли золой. Становилось все холоднее. Вздохи Шушик едва доносились до слуха, такими они были слабыми.
Ребята дрожали от холода и голода, за всю ночь никто ни на минуту не закрыл глаз. Лишь на заре их одолела дремота, но она была тяжелой, как кошмар…
Когда рассвело, Бойнах в последний раз лизнул руку Асо, в последний раз посмотрел на него добрыми, полными любви и преданности глазами, и Гагик увидел, как они затуманились и погасли…