Пленники Барсова ущелья (илл. А.Площанского)
Шрифт:
Это было спасение, и бурная волна радости поднялась в сердцах ребят.
— Дорогой ты наш! Ну, пожертвуй же скорее во имя нас своей жизнью! — воскликнул Гагик.
— Будь спокоен, сейчас и без наших просьб зверь уже завтракает одним из них. Вот это хорошо вышло! — воскликнул Ашот, но тут же предупредил товарищей: — Как бы там ни было, но надо быть осторожными. Кто знает…
— Да, Ашот! Вдруг леший и впрямь там живет. Гагик, конечно, не верил в легенду о лешем, но какой-то безотчетный страх все же мучил его.
— Ну,
— Конечно, боюсь. Ведь я же отвечаю за вашу жизнь.
— Как член совета отряда? — съязвил Гагик, и в черных глазах его было столько лукавства, а шутка оказалась такой острой, что Ашоту осталось лишь сделать вид, будто все это — просто дружеская болтовня, не более.
— Не болтай, а не то… — сказал он и, взяв Гагика за шиворот, повалил его на покрытую мягкими палыми листьями землю и придавил коленом.
— Не боишься! Ничего ты не боишься! — пыхтел Гагик. — Ты у нас отважнее самого Давида Сасунского! Пусти!
Но как только Ашот отпустил его, Гагик ловко Подставил ему ножку, и тот грузно повалился на землю. Прежде чем Ашот пришел в себя, Гагик уже сидел на нем верхом.
Началась борьба. Она шла с переменным успехом. Тяжело дыша, оба катались по земле, и то один прижимал к ней противника, то другой. По-видимому, та «глюкоза», о которой говорил Гагик, уже дала результаты и сладкий плодовый сахар прибавил ребятам сил. Им захотелось играть, возиться, смеяться. Они и о враге своем, кажется, начали забывать.
Наконец, устав, оба поднялись на ноги и улыбнулись друг другу. В первый раз за все время пребывания в Барсовом ущелье они позволили себе немного развлечься.
Вскоре, снова с копьями в руках, ребята уже стояли на ступенях каменной лестницы, которая была зажата в узком коридоре, образованном двумя высокими рыжими скалами.
Ашот, конечно, первым начал «восхождение». Но, поднявшись на несколько ступеней, замедлил шаги. Дорогу преграждали буйно разросшиеся кусты терна и шиповника; ступени, влажные от устилавшей их растительности, густо покрыл мох. Было видно, что давно, очень давно здесь не ступала нога человека.
Но вот справа, в скале, ребята увидели полуоткрытую деревянную дверь.
Ашот, вздрогнув, остановился.
Удивительное дело! То, что где-то поблизости жил или сейчас живет человек, ничуть не обрадовало ребят. Наоборот, их охватил безотчетный, необъяснимый страх. С трудом справившись с волнением, Ашот обернулся к товарищам и сказал им тоном военного приказа:
— Следуйте за мной!
— Не бойся, я, как гора, защищаю тебя с тыла! — отозвался Гагик, хотя сам явно трусил и нервная дрожь пробегала по всему его телу.
— Ро-ота, вперед! Пулеметы готовь! — скомандовал он.
К сожалению, никто не отозвался, не поднял в страхе рук, не сдался.
Пещера была
Ашот толкнул ногой дверь, и храброе войско остановилось на пороге.
Вначале в сумерках, царивших внутри помещения, ничего нельзя было разобрать. Но привыкнув, ребята заметили на полу золу от очага, угли, несколько головешек. И на всем этом лежал густой слой чего-то бурого, похожего на помет, но не птичий и не козий.
Наклонившись, Ашот с любопытством рассматривал эту массу.
— А! — сказал он, догадавшись, и, отступив назад, прикрыл дверь.
— Что там? — оживился Гагик.
— Ушаны.
— Что ж, и это неплохо. А большие они? А сколько кило они весят?
Ашот фыркнул:
— Об этом забудь — снова в дураках окажешься. Поднимись-ка лучше ко мне на плечи и заткни курткой дыру над дверью.
Гагик, стоявший у входа, замялся.
— Я тут постою, посторожу, а ты оглядись, хорошенько — никто там не живет?
— Никто. Раз ушаны поселились — значит, здесь пусто. Сейчас они на зиму спать залегли. Тише, не разбуди.
— Ты видел их? Где?
— К потолку подвесились. Скорее поднимайся сюда. Дыра над дверью когда-то служила, по-видимому, дымоходом. Это было видно по черной полосе копоти.
Гагик влез на плечи к Ашоту, заделал отверстие своей курткой и сказал:
— Ну, покажи теперь, где твои ушаны.
— Погоди, улетят. Дверные задвижки в порядке? Дверь? Одно только название от нее и осталось! На деле же это было несколько бревнышек, отесанных топором и кое-как скрепленных друг с другом. Поврежденные временем, дождями и ветрами, они едва держались.
Заткнув щели ветками и листьями, ребята сели, чтобы посоветоваться.
Жилище хозяина сада было несомненно лучше их Воробьиной пещеры — глубокое, теплое, с дверью. Подпирая ее изнутри, можно было бы считать себя в безопасности от разных нежелательных посещений. В общем ясно, что надо было переселяться. Однако, когда они вы шли из пещеры, Гагик сказал, что надо бы, пока свет ло, поработать на тропинке, а перебираться на новую квартиру — вечером. Ведь и так уже они много времени потратили на виноград, на поиски этого жилища.
— Ладно, — согласился Ашот, — пошли.
Когда они были уже на Дьявольской тропе, лицо Ашота озарилось самодовольной улыбкой.
— Вот видите, — сказал он, — значит, труд наш не пропал впустую. Мы открыли козам путь в ущелье, а они спасут нас от барса, — И он указал на оставленные животными следы.
И в самом деле: словно целое стадо коз прошло по Дьявольской тропе в Барсово ущелье.
— Слушай, Ашот! А может быть, они открыли нам дорогу? — обрадовался Гагик.
Они прошли по тропинке дальше. Там, где снег еще лежал, следы коз обрывались. Впереди склон, покрытый снегом, был гладкий, как зеркало. Внизу зияла пропасть, вверху была скала. Странно… Не с неба же свалились эти козы!