Пленники Черного леса
Шрифт:
приблизившись к самому краю дупла, он, стараясь особо не высовываться, выглянул
наружу, готовый в любой момент вновь отпрянуть в глубину своего убежища.
51
Увиденное было неутешительным.
Во все стороны, насколько позволял Стиву обзор, тянулись, разбросанные в полнейшем
беспорядке, приземистые хижины гномов. Они чем-то напомнили юноши своих
коренастых обитателей и казались ещё более приплюснутыми на фоне огромных
древесных
неба.
Меж хижинами и деревьями извивались во все стороны узкие тропинки, но почти все
их хитроумные переплетения заканчивались, а вернее, сходились на идеально округлым и
довольно обширном участке земли, свободном, как от хижин, так и от деревьев. Участок
этот находился совсем недалеко от убежища юноши, но мельтешившие туда-сюда гномы
не дали ему возможность как следует разглядеть странную эту площадку. Впрочем, перед
тем как окончательно нырнуть в глубину своего временного пристанища, Стив, бросив
прощальный взгляд на площадку, успел заметить, что на ней не было даже травяного
покрова, один лишь голый песок, а в самом центре округлой этой площадки имелось
некое чёрное отверстие или, скорее, колодец. Ещё Стив увидел по внешней окружности
площадки множество тёмных пятен и понял, что это не что иное, как следы от
многочисленных костров. И ещё одна странность не укрылась от внимательных глаз
молодого воина: гномы, в огромном количестве сновавшие по всех, казалось,
направлениях, почему-то всячески избегали этой самой площадки, ни один из них даже на
десяток шагов к ней не приблизился.
Итак, попытка покинуть дупло уже сейчас, днём, было бы чистейшим безумием, и Стив
отлично это осознавал. Приходилось полагаться на обещание гнома помочь ему сразу же
после наступления темноты, ну а пока… пока следовало хотя бы немного подкрепиться и
отдохнуть, ибо, опустившись вновь на жёсткое дно дупла, Стив почувствовал вдруг
страшную слабость буквально во всём теле. Особенно гудела и кружилась голова, что,
впрочем, было совсем неудивительно, левая рука юноши плохо двигалась в плечевом
суставе, и каждое её движение немедленно отзывалось резкой болью во всём теле. Ещё
болело распухшее колено, боль в нём была постоянной и, хоть довольно терпимой – всё
равно неприятной. По-прежнему не хотелось есть, Стива почему-то начинало мутить при
одной только мысли о еде, но, пересилив себя, молодой воин придвинул горшочки
поближе и снял крышку с более тяжёлого.
В горшочке обнаружилось горячее тушёное мясо, сочное и ароматное, стушенное
вперемешку с какими-то корешками, совершенно Стиву незнакомыми, но, тем не менее,
удивительно вкусными, мгновенно пробудившими аппетит. Опустошив примерно
половину содержимого горшочка, Стив снова закрыл его крышкой и, вернув на прежнее
место, придвинул к себе горшочек с водой.
К удивлению юноши в горшочке оказалось не вода, а какой-то чуть сладковатый и
очень приятный на вкус напиток. Вдоволь утолив жажду, Стив отодвинул от себя
горшочек и вдруг почувствовал неожиданное и быстрое исчезновение боли буквально во
всё теле. Напиток, видимо, что-то содержал, если не целебное, во всяком случае,
обезболивающее и успокаивающее… и Стив, расслабленный и умиротворённый,
немедленно привалился к покатой стене дупла и сразу же закрыл тяжёлые, словно
свинцом налитые веки. Уснул он мгновенно, словно и не уснул вовсе, а просто провалился
куда-то…
Сон Стива был необычайно глубок и вязок, без сновидений даже… и хорошо ещё, что
ни один любопытный гном не удосужился заглянуть от нечего делать в его убежище в
течение всего этого долгого летнего дня. Ибо, когда молодой воин, наконец, пробудился и
открыл глаза, за пределами дупла всё успело погрузиться уже в вечернюю тьму. Впрочем,
проснулся он не сам, скорее, юношу разбудила какая-то странная музыка, доносившаяся
снизу.
Музыка эта звучала исключительно громко, впрочем, назвать её музыкой можно было с
известной долей натяжки, ибо особой мелодичностью, с точки зрения человека, она явно
52
не отличалась. Стив, к примеру, так и не смог уловить в ней ничего, хоть отдалённо
похожего на мелодию, скорее, это была какая-то варварская какофония, состоящая из
пронзительного рёва труб, изготовленных, вероятно, из полых рогов больших буйволов,
из гулких вибрирующих ударов чем-то деревянным по огромным барабанам-тамтамам.
Дополняли и органично вписывались в дикую эту «музыку» леденящие душу вопли и
визг, издаваемые какими-то струнно-смычковыми инструментами.
Окончательно пробудившись от сна и сообразив, наконец, где он находится, Стив чуть
приподнялся на затёкшем локте и внимательно осмотрелся вокруг.
Снаружи было уже совершенно темно, но, тем не менее, по округлым стенкам дупла,
чуть освещая его, пробегали почти непрерывно странные красноватые отблески. Стив не
сразу сообразил, что отблески эти вызваны пламенем многочисленных костров,
зажжённых там, внизу. Крайне заинтересованный и музыкой, и кострами, юноша
осторожно подобрался к самому краю отверстия и с ещё большей осторожностью
выглянул наружу.