Пленники проклятья

Тумас Катерина

— Прекрасная богиня, моё имя Вараим, безмерно рад личному знакомству.

Я рассматривала его, а боковым зрением внимательно наблюдала за реакцией остальных. Этот бог стоял до того в компании трёх приятелей. И те смотрели на него с благоговейным ужасом. Неужто ко мне бояться подходить? Ну, не буду сильно разочаровывать их ожидания. Хоть и не знаю, на чём они основаны, однако же пока мне выгодно, пусть боятся.

— Откуда столько позитива заранее? Мы, кажется, не встречались прежде, — отстранённо отрезала я, приподняв подбородок.

— Но надеюсь, — мурлыкнул

Вараим, — встретимся и поговорим ещё не раз.

Я поджала губы и сдержала рвотный позыв от этого бога, от его отношения. Скабрезный взгляд, словно он задумал богиню разобрать по кусочкам и продать за дорого. Неприятный тип. Чего-то явно от меня хочет.

— Сгинь, — рыкнул Кьярис и сурово посмотрел на Вараима. Тот сначала недовольно приподнял бровь, но затем стушевался и откланялся.

Володас смотрел на это, почти не скрывая самодовольную полуулыбку.

— Плохо потомков воспитал, брат, — высказал он Кьярису. Тот скривился. А мне вдруг стало интересно:

— Володас, а ты всех своих племянников в лицо знаешь? Или этот как-то выдаётся? А детей? Я слышала, у вас так много мелких божков в потомках ходит, что всех и не упомнишь…

Сказав это, с удовольствием наблюдала, как вытягивается лицо Володаса. Я запомнила одну его особенность в своё время. Этот бог очень осуждал решение Роноаса отдать сыну так много своей силы. Сам всегда отсыпал хорошо если десятую часть. Володас пропагандирует идею, что дети должны сами стать сильнее, не стоит баловать их излишне хорошим стартом, тем более если это идёт в ущерб отцу. А отнятие больше половины магии всегда вредит.

Ой, эти деления силы у богов — отдельная история. Я уже упоминала, что там всё сложно и зыбко, и у каждого бога из сильнейших свой подход. Вот Кьярис предпочитает делиться пополам и только после полного восстановления своих сил, потому его потомки почти не отличаются друг от друга. Он и решил мне объяснить одно простое правило:

— По имени можно понять, чей это потомок.

— Ты помнишь все две сотни имён? — ахнула я, заранее отказываясь от этой затеи.

— Нет, что ты, — хихикнул Кьярис, отводя меня под руку подальше от скисшего брата. — Последняя буква имени — родовой признак. Достаточно запомнить, кому принадлежит право называть так сыновей.

— У тебя, выходит, на “м”?

— Точно, а Володас, как старший сын нашего отца, получил от него право звать детей на “с”. Не каждый бог имеет право на собственную букву, как не каждому позволено собрать отбор. Эти вещи взаимосвязаны, их нужно заслужить.

У меня прямо глаза открылись. Хотя подобное чувство просветления меня настигло уже не впервые за последнее время. Меня всегда забавляло, что боги кучкуются на балах по последней букве имени. Когда знакомилась с такими сьёррами, то казалось, это случайное совпадение или ради смеха. А они из-за родства…

Я сразу прикинула в голове количество возможных вариантов окончаний и взаимо наследования и ужаснулась сложности. Хотя после того, как я узнала о системе миров, это вряд ли покажется таким уж непростым.

— Погоди, получается, Дэган старше Роудана? У него же сын Фьярин, на “н”, как они сами… — вдруг подумалось мне. Слова вырвались случайно. И я вздрогнула, когда подумала, а не заподозрит ли что-то Кьярис после такой фразы, но он как будто не уловил опасность, которую явственно почувствовала я.

— Именно, — кивнул бог, — отец часто возмущался по этому поводу. Как же так, сильнейшая буква “н” и всего один потомок. Не понимаю, чем она ему так далась… Но знаю, что он мечтал назвать меня “Кьярин”. Однако пока Дэган был жив, стеснялся, слишком похоже на “Фьярин”.

— У них с братом было противостояние, как я погляжу, — осторожно завела занятную тему.

— Я видел только отголоски. Знаю точно лишь то, что отец считал Дэгана не лучшим вариантом для своей сестры, но она свой выбор сделала.

Поразительно, что Кьярис столь спокойно говорит о Дэгане. Неужели никто так и не понял, кто за мной приходил? Ведут себя, словно ничего не было. И ещё… Сестра Роудана, значит? Тёмная богиня… Но ведь и Мириэлис была тёмной, хм…

Мне снова стало прохладно. Но на этот раз я поняла, что в этом ощущении меня так напрягало. Не сам холод, а его место. Кажется, исходит он изнутри, словно из середины костей, и тянется куда-то в сторону.

Я осторожно повернулась и ощутила, что направление притяжения не меняется. Словно меня притягивает к конкретному месту. Снова заозиралась, но ощущение вмиг пропало, а Кьярис положил мне руку на плечо — безумно горячую, между прочим — и, сощурившись, внимательно посмотрел на меня.

— Не волнуйся так, Лира. На этом испытании никто не погибнет, я уверен. Девушки все сильные подобрались, — шепнул бог, подумав, что причина моей тревоги в отборе. Он в целом не так уж и не прав, я действительно переживаю за невест, но проблемы конкретного отбора отходят на второй план, когда на кону судьба каждой следующей избранницы бога.

— Я просто… просто поняла тут, что очень мало знаю о мироустройстве. Ну, в сравнении с богами.

— Наверстаешь, — хмыкнул Кьярис и кивком указал на первую невесту, что вошла в зал. — Отвлекись пока. Помнишь, как сама проходила это испытание?

Ещё как помню, даже передёрнула плечами. Кяярис, видимо, хотел меня приободрить, вот только тему он, не знающий, через что нам на самом деле пришлось пройти, выбрал не подходящую.

Там, внизу, всё ощущается совсем иначе. Здесь словно небольшая вечеринка: боги стоят на стеклянном потолке, смотрят вниз, обсуждают что-то, пьют из бокалов алкоголь и отщипывают канапе с тонких палочек. Высшее общество. А девушки внизу, в темноте, ищут свою дорогу.

Перед началом распорядительница объявила, что нужно делать и зачем. Когда я сама впервые услышала, что нам предстоит получить фамильяра, то ничего не поняла. Об этом девушки шептались ещё на предыдущих испытаниях, той же проверке на совместимость, а затем на проверке на чистоту души и тела. Да и по рассказу сьеры дель Опалини, нашей распорядительницы, тоже не всё стало ясно.