Пленники Соленого озера

Вагнер Лара

В этот момент толпа расступилась, образовав живой коридор, по которому приближалась невероятно красивая девушка с длинными светло-русыми косами и в ярком многоцветном наряде.

– Хозяйка пожаловала, – пробормотал кто-то.

Та, кого назвали Хозяйкой, подошла к компаньонам вплотную, негромко произнесла:

– Здравствуйте, гости дорогие.

Обвила тонкими руками, до запястий закрытыми узорчатым шелком, плечи Морозова, который стоял ближе. Поднялась на цыпочки, приникла губами к его губам. Морозову померещилось, будто они

целуются уже давно, он случайно укусил ее, и вот теперь чужая кровь просочилась ему в рот. Однако это была иллюзия, не оказалось никакой крови, только прохладно-соленый поцелуй, который и длился-то несколько секунд.

– Вот и все на том, гость долгожданный, оставайся с нами.

Синие глаза Хозяйки благодарно просияли, бледные щеки чуть порозовели. Потом она перекинулась на Листовского и повторила процедуру, которая здесь, видимо, считалась традиционной формой приветствия.

А вот сейчас поцелуй затянулся надолго. Красавица замерла, тонкие пепельные брови приподнялись, ресницы затрепетали. С явным трудом высвободила она свои губы и ошеломленно уставилась на гостя. Хозяин нахмурился, Листовский безмятежно улыбался. После неловкой паузы Хозяин бережно оттеснил смущенную красавицу в сторонку и провозгласил:

– Нынче праздник у нас, работать никто не будет. Праздновать станем приход новых братьев…

Компаньонов подвели к плоским бурым валунам, усадили на них.

– Отдыхайте покамест.

– Что ты ей сделал, Листовский? – прошептал Морозов.

– Ничего особенного. Просто она почувствовала, что у нее во рту не один язык, а два, вот и удивилась. Подумаешь, недотрога.

– Придурок. Еще тут будешь во французских поцелуях практиковаться.

– Почему бы и нет. Клевая телка, ты не находишь?

– Странная она какая-то, будто замороженная.

– Да все здесь странные. Куда же мы вляпались?

Между тем на площади начали укладывать хворост в пирамиды.

– Надеюсь, нас сжигать не собираются…

– Не беспокойся, думаю, просто какое-то огненное шоу намечается в честь нашего прибытия, – предположил Листовский. – Возможно, с фейерверками.

– Финиш полный.

Огненное действо стартовало. Хозяин принял услужливо протянутую кем-то горящую ветку и поджег самую большую пирамиду, доходившую ему чуть ли не до груди. Сухое дерево вспыхнуло, оранжевые языки заплясали вокруг. Вскоре другие пирамиды тоже запылали. Они явно располагались не в хаотично, а составляли некую понятную местным обитателям систему.

Снова появилась хозяйка. Теперь уже компаньоны наблюдали за ней со стороны, как из зрительного зала. Хозяйка двигалась плавно и неспешно, словно излучая вокруг себя сияние красоты и бьющего в глаза драгоценного блеска.

– Смотри, у нее одежда вся камнями утыкана, похоже, не бижутерия.

– Ну да, здесь наверняка все натуральное, – согласился Морозов.

Довольно скоро небо превратилось из светло-серого в темно-серое, да и в целом чувствовалось приближение вечера.

–

Сколько сейчас времени, Вов? Что-то слишком быстро стемнело.

– У меня часы переклинило. Неудивительно после такой передряги.

– Не помнишь, сколько было, когда мы…

– Часа три примерно. Мне кажется, мы здесь вообще вне времени. Ну, или если тебе так легче будет, в ином часовом поясе.

Люди двигались, образовывали хороводы и цепочки, которые потом распадались и возникали заново. Хозяйка поднялась на помост в дальнем конце площади, стояла, раскинув руки, а внизу и вокруг плясали огненные всполохи. С разных сторон слышались низкие, глухие звуки, долетавшие будто из другого измерения.

– Вовка, это слушать невозможно, буквально давит на голову.

– Расслабься, ничего ужасного. Можно сказать, медитативное пение.

– Чего?

– Невежда. Люди культурно отдыхают после трудового дня и медитируют. Вон, как их колбасит на радостях.

Пение, которое так не понравилось Морозову, продолжалось вовсю. Участники импровизированного праздника на открытом воздухе кланялись друг другу, сходились и расходились.

– Прямо какие-то средневековые танцы. Марлезонский балет, блин. Вовка, давай-ка двигать отсюда, пока эти шизики на нас внимания не обращают. Переночуем в лесу где-нибудь на полянке, а утром решим, куда податься.

– Я тоже об этом подумал…

Но тут рядом оказался незнакомец в джинсовой куртке. При свете костров можно было разглядеть и прочий его гардероб – темные брюки и кеды. А лицо показалось обоим компаньонам вполне симпатичным и, в отличие от лиц прочих местных обитателей… близким, что ли. Да, именно близким и располагающим к себе. Даже будь он наряжен в старинное одеяние, Морозов с Листовским узнали бы в нем современника. Во всяком случае, складывалось такое впечатление. Да и бороды, в отличие от большинства местных обитателей, у него не было.

– Какое счастье, что я вас встретил! То есть мне очень жаль, что вы тоже сюда угодили, но…

– Ты сюда когда попал?

– В восемьдесят восьмом.

– О господи, Листовский, что нас ждет!!! – в ужасе воскликнул Морозов.

– Не драматизируй, всё путем. – Листовский продолжил общение с вновь обретенным почти что современником. – Меня Владимир зовут, можно Вова, а это вот Андрей.

– Я – Кирилл Никольский, геолог. Группа заплутала в тайге, потом я один вышел на берег озера, а дальше…

– Темная волна, вспышки в воздухе?

Новый знакомец опустился на камень рядом.

– Совершенно верно.

– Нам говорили, в последнее время возле озера никто не пропадал. Тебя не искали, получается?

– Думаю, нет. Это неофициальная экспедиция была. Долго объяснять, да сейчас уже не имеет значения.

– А мы из две тысячи тринадцатого года. Порыбачили на озере не слишком удачно.

– Звучит невероятно, но я не удивлен. Да здесь ничему удивляться не приходится. Все из разных эпох…