Пленники солнца

Герман Юлия

Расстегнув клатч, вытряхнул оттуда помаду, пару свёрнутых купюр и конверт. Повертев его в руках, на мгновение замялся, прежде чем вскрыть. До сих пор я никогда не трогал личные вещи Маи без её дозволения. И теперь моё вторжение в личное пространство Пчёлки ощущалось варварством и отчасти – предательством. Но отчаянные времена, требовали отчаянных мер. Одним движением вспорол бумагу, достав оттуда сложенный в четыре раза лист. С бешено колотящимся сердцем осторожно развернул его, читая аккуратно выведенные её рукой строки:

Привет, Жёлтый!

Ты не представляешь, сколько раз я начинала писать тебе это письмо, но вовремя одёргивала

себя и разрывала его на мелкие кусочки. И вот наконец-то настал миг, когда пора раскрыть все карты и рассказать всё, что вертелось на кончике языка, но стоило лишь открыть рот – тут же застревало в горле. И даже сейчас, твёрдо решив признаться тебе во всём, нервничаю и не знаю с чего начать. Странно, да? Ведь обычно именно рядом с тобой для меня самое спокойное место.

Пожалуй, для начала следует тебя поздравить с открытием клуба! Ты сделал это! Поздравляю! Столько вложено в эту мечту сил, энергии, и в конечном результате твои фантазии стали реальностью. Жёлтый, ты даже не представляешь, как сильно я рада за тебя! Даже сейчас, пока пишу это глупое письмо, не могу перестать улыбаться, думая о твоём празднике, о твоём успехе. Сейчас ты, конечно же, начнёшь говорить, что ни о каком триумфе не идёт речь, и для этого должно пройти время. Но к чёрту время, Макс! Зная тебя, я ни на мгновение не сомневаюсь в успехе заведения. Поздравляю тебя, напарник.

Не хмурься! Несмотря на то что считаю твою морщинку между бровей жутко привлекательной, не хочу, чтобы она там поселилась навсегда. А она непременно будет на месте на протяжении всего того времени, что ты читаешь письмо и какое-то время после.

Сейчас, наверняка, ты очень озадачен вопросом, зачем я написала всё это, когда уже поздравила лично. Но есть кое-что, в чем я должна тебе признаться, поскольку не уверена, что увижу когда-нибудь вновь твои прекрасные глаза.

Макс…

Ты был в моей жизни самым главным мужчиной. И это не секрет ни для тебя, ни для остального мира. С тобой мне всегда было веселее, чем с другими, надёжнее, интереснее и просто уютнее. Я не буду расписывать всего, о чём ты и сам знаешь. Единственное, чего я не понимала долгое время – это то, что ты для меня гораздо больше, чем весь мир. Ты – моя Вселенная. Я люблю тебя так сильно, что больше не могу притворяться, будто мы просто друзья. До недавнего времени я верила, будто достаточно просто быть рядом с тобой. Но силы притворяться дальше иссякли. Быть другом, младшей сестрой, девочкой, с которой ты сдуваешь пылинки, но на кого никогда не посмотришь как на женщину – не для меня. Моя любовь к тебе настолько велика, что пришло время отпустить тебя и дать возможность жить нормально. Теперь тебе не придётся оборачиваться на меня, придумывать объяснения для подружек о том, кем именно я для тебя всё-таки являюсь, и сбросить с шеи балласт. Ты – Солнце, Макс! И должен согревать своими лучами не только девчонку, плетущуюся у тебя в хвосте, а одаривать своим теплом кого-то, кто сможет светить для тебя так же ярко, как и ты для меня.

Не злись, пожалуйста, и не вини себя. Есть причины, по которым я решилась выйти из тени. Я должна совершить что-то значимое. И сейчас именно то время, когда я могу это сделать.

Будь счастлив, Жёлтый.

С любовью, твоя Пчёлка.

P.S. Пароль к лэптопу – zheltoesolnce.

Несколько мгновений я стоял, не двигаясь, слыша лишь стук крови в висках. Пальцы онемели, держа эту проклятую бумажку. Казалось, что не могу сделать вдох без того, чтобы не рухнуть. Каждое слово

в этом письме, резало меня по сердцу, обескровливая. Из меня будто выкачали жизнь. Она действительно ушла сама. Ушла. Попрощавшись. И сделала это так, словно не собирается возвращаться. Растерянность вмиг сменилась злобой на неё, на себя за то, что был труслив и не мог раньше раскрыться перед ней. За то, что думал лишь о себе, и в итоге остался ни с чем. Скомкав письмо, бросил его на пол и ударил изо всех сил по полке, раскрошив её. Ярость и отчаяние захватили меня настолько, что я уже не контролировал свои дальнейшие действия. Вытягивал ящики из шкафа, швыряя их на пол, переламывая каждую полку и перекладину. Не знаю, сколько я бы успел ещё разнести, как вдруг раздался звук бьющегося стекла. Огромное зеркало, занимающее дверцу гардероба, рассыпалось под ноги, отбрасывая солнечные блики на потолок. Оглянувшись вокруг, схватился за голову, падая на пол.

Что же я делаю? Я не только разрушил наши с Маей жизни, но и пытаюсь разнести в пух и прах всё, что осталось от неё. Я не могу опускать руки, а должен всё исправить.

Не имея других подсказок, подошел к её рабочему столу, включая компьютер. Введя пароль, указанный в письме, открыл её почту, просматривая одно письмо за другим, холодея всё сильнее с каждым прочитанным эмейлом. То, что открылось моим глазам, казалось какой-то нездоровой шуткой. Такого я не мог предположить, надеясь, что всё окажется глупым розыгрышем, но и эта надежда испарилась, когда я открыл её социальную сеть. Кровь отхлынула от лица, и спина покрылась ледяным потом. Не осталось больше ни ярости, ни злости – только страх, быстро переросший в самый настоящий ужас.

ГЛАВА 8

Пройдя через таможенно – пропускной пункт, я знала, что дороги назад нет, хотя всё ещё могла пойти на попятную. Могла остаться в аэропорту, купив билет на обратный рейс или на любой другой самолёт, способный увезти меня как можно дальше от этой страны и всего последующего. Могла… Но совесть, гордость и прочая чушь, со временем переставшая иметь значение в игре под названием «борьба за выживание», не позволили этого сделать и спасти тем самым себя и ещё многие другие жизни. Нет. Я, словно послушный агнец, шла на закланье, твёрдо веруя, будто моя жертва способна помочь кому-то другому. Но всё, о чём следовало думать в тот момент – это собственное спасение. Проблема заключалась лишь в следующем: инстинкт самосохранения у меня или напрочь отсутствовал, или оказался задушен жаждой подвигов, гражданской ответственностью и, снова никому не нужной, гордостью, не позволявшей вернуться домой поджавши хвост. В общем-то, это основные причины, заглушающие здравый смысл и подталкивающие меня к выходу из здания.

Забрав свой скромный багаж, проследовала в зал прибытия, окидывая взглядом встречающих. Огромная табличка с моим именем возвышалась над головами десятков таких же встречающих. Не в силах разглядеть лица человека, чьи руки держали не только плакат, но и всю мою дальнейшую судьбу, подавляя волнение, направилась в его сторону. За головами других мужчин заметила знакомую по фото белоснежную улыбку.

– Мая! – вышел он вперёд так, чтобы я могла полностью его разглядеть.

Высокий, как и говорил в письмах, сто девяносто сантиметров роста, подтянутый. Сквозь белую рубашку-поло, резко контрастирующую со смуглой кожей, можно было различить развитую мускулатуру. Он показался мне довольно привлекательным. Нет, не так. Очень привлекательным внешне. Вживую парень выглядел гораздо красивее, чем на фото. Чёрные глаза в обрамлении таких же чёрных густых длинных ресниц, ровный нос и чувственные губы, растянутые в улыбке, превращали его в героя, сошедшего со страниц женских романов.

– Здравствуй, Башир, – поздоровалась с ним на русском.

Встречающий меня мужчина отошёл немного в сторону, чтобы не загораживать остальным прибывшим обзор на таблички с именами. Я проследовала за ним, останавливаясь и снова осматривая его с ног до головы, поражённая его внешними данными.

– Позволь взять твой багаж, – спросил, дожидаясь моего ответа, прежде чем забрать чемодан из моих рук.

– Да, конечно, – передала ему свою поклажу, избегая соприкосновения с его кожей.