Пленники судьбы
Шрифт:
— То-то и оно, что старинная. Не соответствует нынешним запросам. Сейчас у людей несколько иные вкусы. Вряд ли кому в наше время будут интересны эти довольно примитивные камни.
— Ну, если нет, то… — и Кисс протянул было руку к лежащим камням, но кхитаец накрыл их своей сухой ладонью.
— Молодой человек, я не сказал вам «нет». Но для начала я должен посмотреть ваш товар и убедиться в его подлинности…
Когда через четверть часа мы покинули лавку, то кое-какая наличность у нас появилась. Правда, как пояснил мне Кисс, за камни нам дали едва ли седьмую часть их стоимости, а то и меньше, но это, по нынешним меркам, считается очень даже неплохой ценой.
— Кисс, этот скупщик…
— Чтоб ты знала — у этого скупщика кличка Тритон.
— Так вот, этот самый Тритон…
— Можешь не продолжать — отмахнулся Кисс. — Я и сам знаю, что мы с тобой его очень заинтересовали. Оттого и заплатил нам куда больше, чем хотел вначале…
— Больше?!
— Ну да. А не то бы мы и десятой части от стоимости камней не получили. Торговля краденым в Нерге — дело хотя и прибыльное, но очень рискованное. Ну, и за крышу в здешних местах приходится отстегивать немало…
— За какую крышу?
— Спроси у предка — он тебе лучше пояснит, чем я.
— А откуда ты знал, что в той лавке…
— Сказали в свое время. И потом, тут, считай, чуть ли не каждый балуется таким вот незаконным делом. Вон, смотри: сейчас мы проходим мимо двух лавок. На вывеске одной из них, вон там, в нижнем левом углу, изображено нечто, похожее на цветок.
— Не очень похоже на цветок. Так, мазня какая-то…
— Так вот, чтоб ты знала: в этих местах цветок на вывеске, или же, как ты сказала, такая вот мазня — это как бы негласное объявление того, что здесь скупают краденое. Но, естественно, тщательно выводить изображение цветка над собственной лавкой никто не будет, а знающие люди по этим нескольким мазкам сразу понимают, в чем дело.
— Но почему же тогда стражники… Они же должны знать о том, что…
— Я ж тебе говорю — здесь у каждого имеется так называемая крыша. Хозяева лавок каждую седмицу отстегивают стражникам определенную сумму.
— А почему ты пошел именно к тому кхитайцу? К Тритону?
— А к кому мне еще было идти? Прежде всего, драгоценности принимают далеко не все — предпочитают не рисковать. Тут, между прочим, есть такие мастера — настолько умело изготавливают фальшивки, что иногда попадают впросак даже весьма опытные люди. Именно оттого в здешних местах камни и драгоценности — тема довольно опасная. На хорошо сделанной фальшивке можно неплохо пролететь… И потом, тот же Дудан Камыш сказал мне в свое время, куда и к кому можно обратиться в Сет'тане, если окажешься в этих хреновых местах и тебе надо будет избавиться кое от чего в своих карманах. Кстати, у каждого из таких вот скупщиков имеется своя группа надежных агентов, которые и посылают к своим хозяевам для продажи товара только проверенных людей. И каждый их таких вот агентов проверенному человеку, если собирается рекомендовать его своему хозяину, должен в качестве пароля сказать название одного из цветов. У того же Дудана это и был синий ирис… Скажи я название другого растения, или ошибись с цветом этого самого ириса — вполне мог остаться без головы.
— Сложно…
— Да, тут все не так просто. Однако тот же Дудан меня предупреждал быть очень осторожным с его хозяином, этим самым Тритоном — он опасный человек. И беспринципный. Дудан, помнится, сказал про этого человека: сдать ему что-то из товара — это можно, но иметь с ним какие-то общие дела — ни в коем случае! Наверняка постарается кинуть, и это в самом лучшем случае. Считай — тебе очень и очень повезет, если он ставит тебя в живых. Обычно Тритон избавляется от подельников. Если ему что понадобится — вцепится не хуже того кансая.
— Так он, значит, не простой скупщик?
— Этот — нет, хотя он всеми силами пытается занять более высокое место в некой… иерархии.
— Не понимаю…
— Скажем так: он старается стать кем-то вроде Угря, но сделать подобное очень и очень непросто. Особенно ему.
— Почему?
— Прежде всего потому, что у него в том мире достаточно скверная репутация, и это несмотря на то, что праведников среди тех людей и близко нет. Тритон, хотя и умный человек, но жадный. Даже очень жадный, вплоть до мелочности. Тут уж ничего не поделаешь, характер и привычки изменить сложно. Вот и Тритон в любом деле старается урвать себе все, не оставляя другим практически ничего, а такие вещи никак не прибавляют авторитета…
— Сет с ним, с этим кхитайцем… Куда мы сейчас идем? К тому человеку, о котором тебе сказала Варин?
Тогда, перед тем, как мы с Киссом вновь собрались идти в Нерг, Варин дала Киссу адреса двух своих людей в столице, к которым мы могли обратиться, и которые должны были помочь нам. Люди, дескать, проверенные, надежные, должны были ждать нашего появления — о том тайная стража постаралась, заранее приготовила места, где можно отсидеться в случае чего… Если мы придем к ним и назовем пароль, то получим у них помощь, кров и всестороннюю поддержку. Кроме того, эти люди помогут нам собрать все необходимые сведения.
— Нет, к нему не пойдем — отрицательно покачал головой Кисс. — Ни в коем случае. Пока я не буду уверен, что там безопасно — до того времени мы в те места не сунемся.
— Почему?
— Жизнь меня научила осторожности — отрезал Кисс.
— Тогда куда мы сейчас?
— Для начала попробуем снять комнатку на каком-нибудь из постоялых дворов, причем из числа тех, что победнее.
Нам повезло: после недолгих поисков на одном из переполненных постоялых дворов нам сдали крохотную комнатку, правда, за нее заломили такие большие деньги, что даже Кисс ругнулся, услышав цену. Прямо как за княжеские покои платим, не иначе… А по сути, в той узенькой комнатенке не было ничего, кроме дощатой лежанки, узенького стола и чего-то, отдаленно напоминающее скамью…
— Н-да, карцер — и то больше — с досадой пробурчал Кисс, и я с ним была полностью согласна.
Но, увы, нам выбирать не приходилось. Счастье, что удалось заполучить хоть этот угол, и то лишь оттого, что ни у кого не поднималась рука отдать такие огромные деньги за подобное убожество. Но в праздники, когда в столицу со всех концов страны съезжался народ, цены на жилье взлетают просто до небес. Да и за нашей единственной лошадью тут должны были присмотреть. К тому же был поздний вечер, наступала темнота, и бродить по улицам дальше не имело смысла.
Быстро перекусив в общем зале, поднялись к себе. Впрочем, в общем зале не стоило задерживаться: как сказал Кисс, здесь, в столице, в таких вот залах при постоялых дворах обязательно находится кто-то из переодетых стражников, слушают разговоры приезжих. Если им что-то или де кто-то покажется подозрительным, то того человека вполне могут утащить отсюда на допрос, а подобное обычно добром не заканчивается…
Вечером, когда наступила темнота, я прилегла, а Кисс дежурил — до середины ночи бодрствовал он, а потом его должна была сменить я. Но мне отчего-то не спалось, и вместе с тем хотелось получить ответ на давно интересовавший меня вопрос.