Пленники судьбы
Шрифт:
— Почему?
— Просто потому, что герцог Белунг никогда не менял своих решений, пусть даже, в конечном счете, это оказывалось в ущерб ему самому. Старый герцог к концу своей жизни стал не просто упрямым, а упертым. Если что вбивал себе в голову, то переубедить его было уже невозможно. И не слушал он никого, кроме себя. Так что отыщись тогда Дариан — вновь был бы отправлен к своему отцу.
— Да, парню не позавидуешь.
— Знаешь, герцог так никогда и не простил свою дочь. Даже в своем завещании, которое было оглашено после смерти герцога, было указано, «передать некоему Дариану, называющему себя сыном его дочери Кристелин, если тот отыщется и подтвердит свое имя, причитающуюся ему долю наследства — одну золотую монету». С него, мол, вполне достаточно, да и остальное этому человеку не положено — по мнению герцога, никто из рода Д'Диаманте не заслуживает большего. Не знаю, кого он больше хотел унизить: своего внука, которого герцог не любил, и злился за него на то, что мальчишка пошел против его воли, или несостоявшегося зятя, которого старик люто ненавидел вплоть до своего смертного часа… Впрочем, надо признать, что у старого герцога для подобного чувства были все основания. Не могу судить, как подобное решение о наследстве выглядело в отношении графа, но вот что касается внука, Дариана… На мой взгляд, это просто оскорбительно. Впрочем, за золотым так никто и не пришел. Все были уверены, что парня давным-давно нет на свете…
— Печально…
— Я все больше и больше поражаюсь тому, как Боги играют с нашими судьбами! Смотри сама: Дариан, мой кузен, вел тот караван рабов, в котором были я и принц Домнион, а ведь именно папаша Дариана в свое время был причастен к тому, что случилось с бабушкой Домниона, вдовствующей королевой Мейлиандер… На свете так много людей, но отчего перехлестнулись именно наши судьбы?! О Боги, как затейливы ваши причуды…
— А поподробнее можешь рассказать?
— Лия, нет времени…
— Дорогой граф, и почему ваш ответ меня не удивляет? Я уже стала привыкать к вашей милой привычке откладывать все важные разговоры на другое время, которое наступит неизвестно когда!
— Понимаешь, я обещал Киссу… а, нелегкая тебя задери, надо сказать — Дариану… В общем, я обещал ему особо не распространяться с тобой на эту тему. Пожалуйста, пойми меня правильно и не обижайся…
Мужская солидарность… Что ж, примем, как говорится, к сведению.
Глава 7
После того, как Койен поведал мне кое-что о прошлом Кисса, я несколько раз пыталась поговорить со светловолосым парнем, но этот котяра постоянно придумывал себе какие-то неотложные дела, и даже старался не находиться рядом со мной. Такое впечатление, будто он на что-то здорово рассердился. Не знаю, кому как, а мне подобное — поперек горла… Потом махнула рукой — а, будь что будет, первый раз, что ли, мы с ним цапаемся?..
На следующий день, улучив момент, когда Кисс чистил Медка, я подошла к нему.
— Кисс, хочу, чтоб ты знал: Вен сказал мне, что вы с ним родственники…
— Трепло — процедил Кисс сквозь зубы, не переставая возиться с Медком. — Я же просил его держать язык за зубами…
— Это единственное, что он мне сказал. Ну, почти единственное…
— Представляю, что он тебе наплел!
— Почему сразу — наплел? Просто он и сам был удивлен, если не сказать — растерян… Ты, он, да еще и Дан… Нет, ну надо же, как прихотливо Боги переплетают человеческие судьбы!.. А вот что касается Вена — здесь ты не прав. Он мне почти ничего не сказал.
— Тогда на кой ляд ты за мной ходишь хвостом и смотришь жалобными глазами?
— Просто предок… Остальное я узнала от него. Правда, далеко не все. Койен рассказал мне о твоей матери и о том, что тебе пришлось пережить после ее гибели…
— Скажи ему, своему дорогому предку, чтоб заткнулся. Это касается только меня одного, а я не выношу, когда начинают перемывать мои кости.
— Не заводись! Ничего такого не было. Просто надо хоть немного знать о человеке, с которым направляешься в Нерг.
— Скажите, как повернула… Ничего для себя, все ради общественных интересов! Тогда поделись: что же интересного Койен тебе открыл?
— Он рассказал мне о твоей жизни до того, как ты оказался в ватаге уличных мальчишек. Дариан, мне искренне жаль твою мать. Судя по всему, это была необыкновенная женщина.
— Да — в голосе парня появилось нечто теплое — Да, она была лучше всех. Второй такой нет. Хочешь — верь, хочешь — нет, но мне даже сейчас ее не хватает…
— Койен просил передать тебе, что дело еще далеко не окончено. Твои отец и брат…
— Лиа, хватит! — Кисс отложил в сторону скребок для коня. — Я не желаю знать ничего. Совсем ничего! Это понятно?
— Кисс! — сама не знаю, как это у меня получилось, но я обняла парня. — Кисс, не надо загонять боль внутрь себя! Она травит душу и разрушает мир и здоровье человека. Иногда надо рассказать хоть кому-то обо всем, что за долгие годы скопилось в этой самой душе. Мог бы мне кое-что поведать о себе. Пусть не все, а хотя бы немного. Я знаю, что в прошлом тебе досталось…
— Не больше, чем многим мальчишкам в той уличной ватаге — сквозь зубы ответил Кисс. Однако, не вырывается — уже хорошо… — Ну, рассказал бы я тебе о себе… И что с того? Обычная судьба мало кому нужного мальчишки, нежеланного ребенка… Таких, как я, на самом деле немало. Ведь те парнишки в ватаге, где я рос… У каждого из них история жизни тоже была далеко не веселой. Однако я выжил, и этого достаточно — мне, можно сказать, еще повезло. Очень многие пацаны из моей ватаги не дожили и до шестнадцати лет… Прости, но сейчас я не хочу говорить о прошлом. Возможно, позже… Как нибудь…
— Хорошо. Пусть будет позже. И еще я хотела тебе сказать…
— Лиа, повторяю: не надо проливать слезы над моей незадавшейся судьбой, и вместе с тем пытаться изображать из себя носовой платок, в который можно лить горькие слезы. За долгие годы я как-то привык обходиться без этого предмета ненужной роскоши. К тому же не понимаю твоего сочувствия — все же я рос среди нормальных пацанов, пусть и бездомных, но по-своему честных и придерживающихся определенных правил порядочности. Конечно, до высокого этикета и изящных манер им было весьма далеко, но в том мире это и не требовалось. Нравы там простые, правила жесткие, несколько отличающиеся от тех, что царят в высшем свете. Хотя, если хорошенько вдуматься, то особой разницы нет… Так что, извини, но сейчас я далек от изысканного общества своей родни, которой, впрочем, никогда и не был нужен.