Пленники тайги
Шрифт:
— К ручью идите! — крикнул вслед ему Астахов, и финансист послушно спустился вниз, туда, где из озера закручиваясь в водовороты вода уходила большим, полноводным ручьем. Раскрутив над головой леску так, что она плавными, округлым волнами выписывала идеальные восьмерки Золотов закинул наживку в самый центр «улова» — небольшого пятачка спокойной воды сразу за большим валуном, разделявшим течение на два потока`.
«А хорошо он работает хлыстом», — оценил Семен и тут от ручья донесся восторженный вопль финансиста. До ручья было метров семьдесят, не меньше, но все прекрасно видели бьющуюся на крючке довольно большую рыбу. Светловолосый доктор не выдержав по мальчишески подпрыгивая убежал к своему шефу, вскоре принес к костру первый улов миллионера, невероятно красивую рыбину сантиметров тридцати в длину с серо-зеленой спиной,
— Хариус, — пояснил Астахов всем сгрудившимся около рыбины новичкам. — Рыба — радуга.
В подтверждения этого он приподнял необычно огромный плавник сверкнувший на солнце всеми цветами радуги. Ни кто еще не успел налюбоваться на это чудо природы, а со стороны озера снова донесся восторженно — победный клич. Доктор не смог устоять и снова рысцой убежал к хозяину. Вскоре он принес второго хариуса, но к этому времени первая рыба заснув растеряла все свое многообразие красок и пошла под нож расторопному Василию. От былой вялости повара не осталось следа. Все просто горело в руках толстяка, а сам он просто сиял от восторга, отшучиваясь и похохатывая над «солеными» шуточками Степаныча.
Как то незаметно лагерь приобрел обжитой вид. К шатровой армейской палатке прибавились еще две, красная и синего цвета, двух с лишнем метра высотой. Каждая из них состояла из трех отделений: небольшого открытого с торцевой стороны навеса, потом шла такая же небольшая прихожая, и самое большо помещение занимала сама спальня. Судя по суете около палаток в красной разместились сам Золотов, Паша и Степаныч, в синей же — доктор, оба телохранителя и повар. Все остальные: вертолетчики, Попов и его записной хохмач Самойля поместились в палатке поставленной еще бригадой Астахова. Там же Василий разместил все свои основные продукты: объемные пакеты с мукой, крупами, чаем, кофе и сахаром, ящики с маслинами и консервированной кукурузой — и это было лишь то что при Семен повар извлек из этих сумок. Ящик со сливочны маслом по совету Астахова сунули в ледяную воду озера, а самый важный, стратегический груз: упаковку с красной икрой, спиртное и пиво разместили в синей палатке.
Кроме трех складных шезлонгов по всему лагерю были раскиданы тонкие полиуретановые матрасики великолепно предохраняющие от земной сосущей прохлады. Рядом с палатками громоздились сваленные в кучу невероятно пестрые и просто невесомые «дутые» теплые куртки всех цветов радуги. По берегу кроме лодки были разбросаны весла, спиннинги, удочки, подвесной мотор, бак к нему и запасные канистры с бензином. Вся эта амуниция поразила Астахова новизной, яркостью, ни что еще не было использовано, все в упаковке, все фирменное и самог высшего качества. По сравнению с этим выцветшая армейская куртка Семена, его широкополая шляпа и высокие кирзачи казались просто убожеством. Даже сигареты которые курили члены Золотовской команды валялись на столе целыми блоками, и были не из худших: «Кэмэл», «Мальборо», «Кент». Так же на стол стояла пластиковая упаковка пива «Гинесс», и каждый кто хотел мог спокойно позаимствовать столько банок, сколько хотел. Удивляла Астахова и тишина стоявшая в лагере. Нет пятнадцать человек населяющих этот бивуак смеялись шутили, порой просто ржали во все горло, откровенно радуясь жизни, но лишь на пару минут прорезался истошный голос небольшого транзистора в руках рыжего собачатника. «Ну вот, началось!» — подумал Астахов, с содроганием души вслушиваясь в монотонное бормотание обкуренных и обколотых американских негров. Но Семе заметил как поморщился в тот момент Золотов, и мгновенно отреагировавший на это Степаныч быстро реквизировал транзистор, мимоходом вставив «пистон» племянничку.
В лагерь Золотов вернулся минут через сорок. На лице финансиста сияла блаженная улыбка, а сам он выглядел слегка ошалевшим. За это время он поймал девять штук одинаковых, словно калибрированных хариусов, уже превращенных Василием в уху.
— Похоже я там все выловил, — заявил он бросая на траву последний свой улов. — Последние три забора были пусты. А так на каждый бросок кидались как дурные, и подсекать не надо было. Одну только упустил, дернул через чур резко и порва верхнюю губу.
Подойдя к своему шезлонгу Золотов с блаженством откинулся на него, прикрыл глаза и переведя дух сказал: — Хорошо! — таким тоном, словно бы подводил итоги не только рыбалки, но и всего дня, а может и всей жизни.
Вскоре позвали от стола: — Ужинать!
Уха у Василия получилась просто замечательная, наваристая и по походному с дымком. Стол оказался щедрый, кроме ухи присутствовал диковинный для этих мест и этих времен летний салат с помидорами и огурцами, обильно политый оливковым маслом, очередная партия бутербродов с красной икрой, шпротами и сыром. Обильно были представлены и фрукты: желтоватые кривые бумеранги бананов и ребристые снаряды ананасов казались отвыкшему от подобной экзотики Семену н менее фантастичными чем самые обычные нарезанные кружочками лимоны, или рыжеватые как закатное солнце апельсины. Именно на эту экзотику больше всего и налегал стосковавшийся по солнечным подаркам юга охотник. Астахова поразило что Василий за столь короткое время успел приготовить столько провизии на полтора десятка человек. К ухе Паша принес и выпивку, целый ящик литровых бутылок шведской водки «Абсолют», и еще одну упаковку баночного пива. Наливали всем щедро, в том числе и скромно жмущимся на самом краю стола вертолетчикам. Правда кое кто начал «разговляться» еще раньше. Астахов давно обрати внимание что оба телохранителя Золотова, рыжий собачатник и мощный, красивый парень по имени Дима выглядели через чур веселыми. Заметил Семен и как своеобразно «банковал» Степаныч. Себе он налил полстакана, хозяину одну треть, зато монументальному как статуя Будды Паше — полный стакан. Так как эти нормы не вызвали ни протеста, ни удивления охотник догадался что установлены они давно и навсегда.
За ужином разговор шел преимущественно о рыбалке.
— Да, Виктор Николаевич, угодил, прямо тебе скажу, — похваливал Золотов полуобняв за плечи оттаявшего после доброй порции «Абсолюта» Попова. Начальник прииска даже в этот момент не зажлобился а, кивнув на Астахова, сказал: — Это Семена надо благодарить, он нашел это райское местечко.
— А тепло то как! — вмешался в разговор еще больше раскрасневшийся после выпитого Степаныч, расстегивая свою защитную амуницию. — А ешь говорят суровая Сибирь. Градусов двадцать пять на солнце, не меньше. И комаров почему то нет.
— Рано еще комарам, — пояснил Астахов. — но скоро зажужжат, кровопийцы, и до первых заморозков.
— Ну вот, — засмеялся полковник. — А мы с собой и аэрозоли от них привезли, и мази разные импортные. Выходит не понадобятся.
— Вечереет, — заметил Золотов глянув на клонившееся к закату солнце. — Слушай, Семен, а мы сегодня ночью сможем половить так как ты рассказывал — на мышь?
Астахов так же посмотрел на солнце и поднялся из-за стола. — Шкурку надо добыть, — пояснил он, и взяв карабин и свистнув Найку отправился в лесную чащу. Минут через десять все сидевшие за столом услышали собачий лай, а затем выстрел. Вскоре Семен вернулся с рыжеватой беличьей тушкой в руках. Все тут же сгрудились вокруг него рассматривая добычу.
— Хороший выстрел, — заметил Золотов кивая на перебитый беличий нос. Эти слова стимулировали целую сеть последующих событий. Степаныч хлопнув по плечу Димку, увел его к синей палатке, и вскоре они с явным усилием притащили к столу тот самый ящик, так мешавший в полете Семену. Степаныч лично топором вскрыл забитую крышку, и все сгрудившиеся около него мужики издали восторженный рев. Астахов, уже вспоровший белке живот, заинтересовался столь странной реакцией публики и подошел посмотреть в чем дело. Ящик оказался под завязку забит оружием. Кроме трех карабинов в матерчатых чехлах на свет божий извлекли два двуствольных ружья, два пистолет- пулемета «Узи», ракетницу, и абсолютно непригодное к классической охоте помповое ружье с куцей ручкой вмест приклада, два патронташа, три охотничьих ножа. Астахова удивило еще то, что кроме патронов в ящике лежала и приличная связка толовых шашек.
— А это еще зачем? — спросил он, кивая на взрывчатку.
— Это на случай неудачной рыбалки, — пояснил Степаныч заряжая помповое ружье. — А что, было уже ведь раз, помнишь, Егорыч? Приехали мы на одну речку под Калугой, как уж нам ее расхваливали! Два дня стояли ничего! Плотва на червя берет все. Ну мы напоследок в их хваленый омут одну шашку сунули — рыба там все таки оказалась: два сома килограммов по десять, щук штук пять, ну а мелочь мы там уже не считали, местные мешками гребли. Э — э, ты поосторожней! Это детонаторы!