Пленных не брать
Шрифт:
— Успеем, — шумно отдуваясь, сказал Авдеев. — Посмотри, они едва плетутся.
К дороге вел крутой склон, им пришлось скользить по мокрой от выпавшей росы траве. Они были не далее как в двух десятках метров от дорожного полотна, когда Вике вдруг пришла в голову неожиданная мысль.
— Погоди, Толя. Что-то здесь не так.
Она остановилась как вкопанная.
— Отпусти руку. Да погоди ты, кому сказала!
Авдеев подчинился, но потребовал от нее объяснений.
— Что они здесь делают, Толя?
— Как что делают? — опешил Авдеев. — Воюют.
— По
— Нравится, не нравится… Какая разница?! Это же наши! Вот, блин, неужели не ясно?! У чеченцев нет «вертушек». Ну что, въехала наконец?!
— Скорее влипла.
Ее губы внезапно пересохли. Где-то внутри зародились смутные подозрения. А вслед за этим пришло и внутреннее озарение.
— Толя, назад! Прочь от дороги, пока не поздно!
Колонна тем временем остановилась, не доехав до них метров двести. В воздухе, невидимые для глаза, все это время барражировали вертолеты. От одного из них вниз ударил конус света, выхватив из темноты участок дорожного полотна. Шоссе было разбито траками танков и «бэтээров» и лишь местами сохранило асфальтовое покрытие. Конус быстро смещался в их направлении. Вика схватила Авдеева за рукав и заставила его опуститься в траву. На какое-то мгновение они оказались на зыбкой границе света и тьмы, затем вертолет направился дальше, прощупывая лучом дорогу и окрестности.
— Вика, ты что-нибудь понимаешь? — срывающимся голосом спросил Авдеев.
— Я понимаю только одно, — быстро прошептала девушка. — Нам лучше убраться подальше от дороги.
Им пришлось проделать обратный путь. Они вскарабкались вверх по склону, забрались в кустарник и стали держать совет. И действительно, ситуация сложилась весьма необычная. Подразделения федеральных сил, как правило, по ночам не воюют, предпочитая отсиживаться в укрепленных гарнизонах и на блокпостах. Ночью на тропу войны выходят чеченские боевики. Опыт войны уже давно показал, что передвигаться в составе колонн в ночное время суток крайне опасно, можно легко нарваться на засаду.
Совещание было непродолжительным. По здравом размышлении они пришли к выводу, что обнаружить свое присутствие для них никогда не поздно, тем более что колонна все еще оставалась без движения. Они решили, что подобная предосторожность им не помешает. Осталось лишь поближе подобраться к машинам и попытаться прояснить для себя главный вопрос: что это за люди и за какой такой надобностью они разъезжают ночью по чеченским дорогам?
Они двигались очень осторожно, стараясь не производить лишнего шума. Сделали небольшой крюк, чтобы оказаться прямо напротив колонны. Машины стояли без габаритных огней. Расстояние до ближайшей из них составляло метров 60–70. Сколько они ни напрягали слух, никаких шумов со стороны колонны — реплик солдат или бряцанья оружия — они так и не услышали. Возможно, виною этому служил грохот винтов вертолетов, которые по-прежнему кружили над ними на небольшой высоте.
В этот момент Вика приняла неожиданное решение.
— Толя, ты захватил с собой микрофоны?
— Который из
— Направленного действия.
— Конечно. А зачем он тебе нужен?
— Потом скажу. Достань его из сумки.
Авдеев опустил сумку в траву. Расстегнул «молнию», достал микрофон из специального футляра, протянул его девушке.
— Наушник дать?
— Давай. Подготовь магнитофон для записи. Надеюсь, ты прихватил его с собой?
— Обижаешь.
— Батареи на месте?
— Держи агрегат. Не понимаю только, зачем это тебе все нужно.
— Тихо, — скомандовала Вика. — Не шуми. На всякий случай приготовь оптику. Сможешь вести съемку?
— Не знаю… — с сомнением протянул Авдеев. В задумчивости он почесал свой бритый затылок. — Могу на «Кэнон» привинтить ночную оптику. Придется только пленку поменять. Но шансы небольшие. Сама видишь, какой туман. Но если опять врубят фары, то можно и попробовать.
— А как насчет «Хитачи»?
Авдеев с сомнением покачал головой.
— Глухой номер. Это не камера, а баловство, вроде твоего пистолетика. Опять же, если врубят свет, то можно попробовать. В принципе для нее достаточно освещения в один люкс.
Он вновь принялся рыться в своей сумке, где у него в отдельных футлярах были разложены камера, два фотоаппарата и оптика.
— Вика, ты так и не сказала, зачем это нужно. Ты что, собираешься попросить у них интервью?
— Пока еще не решила. Но интуиция подсказывает, что техника нам может понадобиться.
Авдеев снарядил фотоаппарат, привинтил сорокамиллиметровый объектив и повесил его на шею. Миниатюрная камера находилась у него в правой руке.
— Жаль, что твой внутренний голос молчал раньше, — прошептал он. — Например, в Сочи. Я готов, Вика. Командуй.
Место они также выбрали чисто интуитивно. Сгибаясь в три погибели, перебежали к небольшому холмику, находящемуся чуть правее от них, и залегли здесь в высокой траве.
Вика вставила в ухо капсюль миниатюрного наушника, направила чувствительный микрофон в сторону машин. Медленно провела им вдоль колонны. Направленный микрофон способен улавливать даже шепот на расстоянии до полусотни метров. Ей показалось, что она слышит приглушенную человеческую речь, но в этот момент вертолеты один за одним стали заходить на посадку. Один из них сел на дорогу прямо напротив того места, где они расположились. Здесь нитка колонны была разорвана, и расстояние между «бэтээром» и следующей машиной составляло не менее тридцати метров.
— Снимай, Толя, — одними губами прошептала девушка.
В этот момент они могли говорить в полный голос — воздух сотрясался от надсадного воя винтов.
Авдеев включил камеру, работала она бесшумно. В этот момент вспыхнули фары «бэтээра», осветили застывший на дороге вертолет, лопасти которого все еще продолжали медленно вращаться. За вертолетом стоял микроавтобус. Оттуда вышли несколько человек, и все они направились к «Ми-8». Из кабины вертолета выбрался пилот. Затем открылась изнутри дверца, опустили трап, и на дорогу спрыгнул высокий плечистый мужчина, облаченный в армейский камуфляж.