Плешаков

Бодрихин Николай Георгиевич

В феврале 1964 года вышло постановление правительства по созданию ударной системы по уничтожению работающих РЛС на базе ракетоносца Ту-16КП и ракеты КСР-5П. Этот комплекс работ, проходивший в институте под шифром «Плот», предполагал разработку пассивной ГСН для ракеты, а также аппаратуру радиоразведки и целеуказания, устанавливаемую на самолет. Для наблюдения целей решено было использовать индикатор аппаратуры «Рица», уже имевшейся на самолете.

Изготовление необходимых комплектов аппаратуры производилось опытным производством института — Московским заводом радиотехнической аппаратуры. В Летно-исследовательском институте (город Жуковский), а потом в Ахтубинске были оборудованы технические позиции для вспомогательной наземной аппаратуры и летных испытаний.

Уже первые натурные пуски ракет выявили сложность и трудоемкость отработки «пассивных» систем. Это вызывалось как применением в качестве целей списанных, условно исправных РЛС, что приводило к сбоям в их работе, так и необходимостью «молчания», во избежание поражения, других РЛС, а также необходимостью получения большого объема телеметрической информации с борта ракеты для ее анализа при нарушении самонаведения.

Всего было произведено 42 пуска ракет с пассивными головками самонаведения. Испытания показали высокую точность и эффективность нового и тогда уникального оружия.

Петр Степанович, к тому времени уже переведенный на работу в Госкомитет по радиоэлектронике, приехал на полигон и очень нервничал, пока поначалу дело не ладилось. Однако он совершенно «расцвел», когда были устранены мешавшие недостатки, и ракеты уверенно поражали даже отключенные при полете РЛС.

Системы «Курс» и «Плот», не имевшие аналогов в мировой практике, успешно пройдя государственные испытания, были переданы для серийного производства Воронежскому радиозаводу. Более двух десятилетий они находились на вооружении ВВС и авиации флота. Созданное в институте под руководством П. С. Плешакова направление работ по созданию средств пассивного наведения крылатых ракет на излучающие радиолокационные цели было передано в ЦКБ «Автоматика» (город Омск), где получило свое дальнейшее развитие.

За работы по созданию пассивных средств самонаведения несколько сотрудников 108-го института были удостоены Государственной премии.

В первой половине 1950-х годов в институте ежедневно проводились часовые офицерские физкультурные занятия. Петр Степанович, несмотря на невысокий рост, довольно успешно играл в волейбол, в качестве нападающего-доигровщика, выполняя неплохие «крюки». Играл Плешаков всегда азартно, страстно, «на нервах», и его связующим нередко доставалось за некачественные пасы. Интерес к волейболу, как и к живописи, он пронес через всю жизнь, с удовольствием играя в эту игру и на склоне лет, уже будучи министром.

За короткий срок в институте сложились известные научные школы: антенно-фидерных систем, средств дальнего обнаружения (выделена позднее в филиал института, а еще позже образовала НИИДАР), вакуумных приборов, СВЧ-техники, миниатюризации радиоэлектронной аппаратуры, источников питания. Стало очевидным, что для скорейшего внедрения новейших научных разработок в производство требуется немедленная подготовка молодых специалистов, воспринявших новейшие достижения вместе с основными положениями радиотехнической науки. И тут Петр Степанович оказался среди лидеров уже не только оборонной науки, техники и производства, но и научно-технической педагогики.

В 1962 году при институте был открыт завод-втуз МАИ, внесший новую форму обучения молодых специалистов. Многие приборы и устройства, созданные в то время, были уникальными и достаточно дорогостоящими; специалисты, создавшие их, работали только в ЦНИИ, для изготовления аналогов этих приборов требовались немалое время и средства. Обучение молодежи на месте было лучшим выходом в сложившейся непростой ситуации. За годы своего существования завод-втуз подготовил тысячи первоклассных специалистов, десятки кандидатов и докторов наук. До сегодняшнего дня он является настоящей «кузницей кадров» не только для института, но и для ряда отраслей всей радиотехнической промышленности страны.

В 1950-е годы Петр Степанович работал под руководством Михаила Михайловича Лобанова, генерал-лейтенанта, с 1949 года заместителя военного министра, начальника 5-го Главного управления вооруженных сил, отвечавшего за развитие радиолокационной техники и оснащение ею армии и флота, выдающегося советского радиоинженера, стоявшего у истоков изобретения радиолокации в СССР. Плешаков с большим почтением относился к своему учителю и позднее устроил в институт сына рано умершего Михаила Михайловича.

Ветеран труда, токарь-универсал, орденоносец Г. Л. Артемов вспоминает, что в то время директор института нередко заходил в цехи, беседовал с рабочими, в неформальной обстановке рассказывал о планах института, интересовался возможностями, производительностью и точностью металлообрабатывающего оборудования. Он знал по именам многих рабочих: токарей Николая Федоровича Шагодского, Ростислава Александровича Комарова, Федора Николаевича Курочкина, тогда еще совсем молодого Геннадия Леонидовича Артемова, фрезеровщиков Николая Николаевича Моисеева и Юрия Николаевича Щеголева…

Однажды Петр Степанович обратился к Артемову с просьбой сделать небольшую хитрую шпильку. Получив эскиз, Геннадий Леонидович остался после работы и в течение получаса выточил деталь для Плешакова. Оказывается, тот был заядлым автолюбителем, а шпилька была нужна для усовершенствования карбюратора его автомобиля. Во дворе дома на Измайловском бульваре, где жил тогда Петр Степанович, образовался небольшой неформальный клуб автомобилистов и Плешаков был его неизменным активным членом. К тому времени у него была уже 21-я «Волга», сменившая старенький 401-й «Москвич». Он уже попадал в аварии и даже стал жертвой попытки угона, в то время нечастого явления — угонщиков кто-то спугнул в последний момент.

Состояние личного автомобиля Петра Степановича всегда было предметом зависти многих неравнодушных шоферов. Двигатель его автомобиля был «доведен до ума» и развивал большую, чем у обычных двигателей того же типа скорость при более умеренном расходе бензина. Последнее хоть и не было тогда актуально — бензин стоил очень дешево, — но весьма ценилось знатоками.

Можно предположить, что интерес Петра Степановича к автомобилизму уходил корнями в его фронтовое прошлое: передвижная станция РАТ базировалась на трех грузовиках, и ее эксплуатация была неразрывно связана с бесперебойной работой автомобильных двигателей. При этом работу радиоинженера от работы механика отделить порой было невозможно.