Плешаков
Шрифт:
В коллективе сотрудников П. С. Плешаков пользовался большим, заслуженным и непререкаемым авторитетом. Этому в немалой степени способствовали его доступность и исключительная простота в общении. К нему в любое время, а не только в установленные часы приема, мог войти и обратиться любой сотрудник — как по вопросам какой-либо помощи, так и с предложениями или советами. Он мог быть всегда уверен, что будет внимательно выслушан, понят, а при необходимости и поддержан.
Обладая прекрасной памятью, несмотря на громадную загрузку, Петр Степанович никогда не забывал никаких, даже самых незначительных просьб, обращенных к нему. Тот же стиль общения сохранился и в те годы, когда он работал министром. Он никогда не прерывал связи со старыми специалистами, пристально следил за делами института, за его успехами
В начале 1960-х годов он раз в три-четыре месяца старался бывать на общих и итоговых собраниях в конструкторских и технологических подразделениях, обстоятельно знакомился с людьми, вникал в суть работ, в проблемы коллективов. Вопросы о необходимости улучшения деятельности некоторых подразделений он резко и настойчиво поднимал на заседаниях партийного комитета, на собраниях партийно-хозяйственного архива.
В 1962 году он принял решение об углублении специализации конструкторских и технологических подразделений. В связи с этим отдел главного технолога был структурирован по семи различным технологическим направлениям лабораторий. Конструкторские подразделения были строго специализированы по тематике разработчиков изделий новой техники. Тогда же было введено требование обязательного назначения заместителей руководителей НИОКР по конструированию и технологии. Проведенные усовершенствования позволили сократить время проектирования новой техники, исключили из практики несообразности и промахи, сделали процесс конструирования и изготовления более очевидным и производительным.
Мощности институтского экспериментального производства были увеличены от одного до четырех цехов с оснащением их современным обрабатывающим, в том числе прецизионным, оборудованием. Позднее по требованию П. С. Плешакова для экспериментального производства был закуплен фрезерный станок с ЧПУ, и в течение многих лет на нем делались многие детали, в серии получаемые штамповкой и литьем. Именно Плешаков решил вопрос о переводе опытного производства из ранга одного из предприятий института в самостоятельное предприятие — Московский завод радиотехнической аппаратуры.
Петр Степанович не раз повторял, что если наши изделия новой техники по своим тактико-техническим характеристикам не уступают изделиям вероятного противника, а зачастую и превосходят их, то по конструкторско-технологическому уровню, особенно по производственному облику, они резко им уступают. Отмеченное отставание, к сожалению, так и не было ликвидировано.
Позднее, уже работая министром, он не оставлял усилий, направленных на повышение технологичности деталей, составляющих новую технику. Именно его усилиями были разработаны, а позднее внедрены на всех предприятиях отрасли нормативные документы по повышению уровня технологичности изделий новой техники.
С интересом относился Петр Степанович к молодежи, приходившей на предприятие. Всех молодых специалистов он всегда принимал сам. Знакомился, рассказывал об институте, о его разработках, о направлениях предстоящей работы. Расспрашивал молодого человека или девушку об успеваемости, производственных интересах, увлечениях. Обладая прекрасной памятью, позднее, при посещении подразделений, он интересовался успехами или неудачами молодых специалистов, обращаясь к ним по имени-отчеству. Такое отношение по-хорошему льстило молодым людям, формировало их положительное впечатление о директоре, об институте, об окружающих людях.
Петр Степанович обладал многими сильными человеческими качествами, резко выделявшими его среди окружающих, качествами запоминающимися, притягивавшими к нему людей. Повторимся еще раз, но прежде всего это была неуемная, бьющая через край энергия, которая, в сочетании с его способностями логически и многогранно мыслить, рассматривая тот или иной вопрос с разных точек зрения, рождала неиссякаемый поток научных, технических и организационных идей. Казалось, что в производственном отношении его в равной степени интересует все: от организации и ведения НИР и ОКР (а в те времена все они задавались постановлениями ЦК и Совмина) до производительности нового токарного станка и вопросов благоустройства территории. В любое время он мог сам, без предупреждений и сопровождающих прийти в любое подразделение и, собрав специалистов, устроить диспут, добиваясь, в конце концов, ясности для всех. В таких беседах могли высказываться и старый опытный специалист, и молодой «не нюхавший пороху» инженер.
Можно отметить тот факт, что Петр Степанович, подобно некоторым другим крупным деятелям науки и техники, не любил публиковать своих работ — вернее, не придавал этому значения. В некоторых из его аттестационных документов по этому поводу даже имеются замечания командования. Но нельзя не заметить, что он, будучи заведующим лабораторией, а позднее начальником отдела и сектора, участвовал в написании десятков отчетов. В должности директора определял узловые вопросы развития института, порой принимал решения на годы, определявшие направление работы сотен, а затем и тысяч людей. В должности министра он порой принимал концептуальные решения, определявшие развитие радиотехники в огромной стране. Читатель согласится, что последнее требовало не меньшего интеллектуального вклада, чем написание научной статьи, пусть даже самой серьезной.
Ну а то, что его имя упомянуто лишь в трех авторских свидетельствах, тогда как в подчиненном ему институте их появлялось более сотни в год, говорит лишь о его высокой порядочности и скромности.
Много позднее появился зарубежный термин «мозговая атака». Но эта мера в своем искусственном виде не может активизировать или улучшить процесс принятия решения. А Плешаков это делать умел. Он мог передать окружающим людям часть собственной созидательной энергии, умел направить мышление окружавших его в нужном для решения поставленных задач направлении.
Важно отметить, что Петр Степанович всегда внимательно следил за своим внешним видом. Ежедневно он был чисто выбрит, подтянут (сказывались ежедневные занятия спортом), в отутюженном костюме и свежей рубашке. Он откровенно не любил нерях. От человеческой неаккуратности его, внешне сдержанного человека, просто передергивало.
Ближайшим другом Петра Степановича во время его работы в институте стал Василий Ильич Морозов — боевой офицер, неоднократно раненный, награжденный двумя орденами Красного Знамени. В 1962 году он был назначен заместителем директора института по общим вопросам. Это был добрый человек, весьма энергичный, но подверженный нередкому в нашей стране пороку. Работая в должности замдиректора до 1975 года, он отдал немало сил для совершенствования технического оснащения, добивался бесперебойного обеспечения института оборудованием и материалами для НИОКР, всячески поддерживал строительство жилья для работников института, реконструировал пионерский лагерь, решил проблему выделения земельных участков для организации садовых товариществ. В 1972 году, уже будучи заместителем министра, Петр Степанович добился, чтобы В. И. Морозову было присвоено звание генерал-майора-инженера.
Несмотря на постоянную занятость, Петр Степанович находил время для строительства пионерского лагеря в поселке Протва Калужской области, начатого по его инициативе. В начале 1960-х годов здесь были выстроены добротные и уютные двухэтажные корпуса, благоустроена большая территория, построены стадион, бассейн, игровые комплексы, разбиты спортивные площадки. В пионерском лагере каждый год отдыхало более тысячи детей. Пионерлагерю было присвоено имя родившегося по соседству Маршала Советского Союза Г. К. Жукова. Частыми гостями здесь были герои войны и труда, космонавты, дочери Георгия Константиновича.