Пли! Пушкарь из будущего
Шрифт:
На следующий день, не откладывая дела в долгий ящик, я поехал к дьяку из Разбойного приказа – Федору, мне просто не с кем было посоветоваться. Я взял с собой разведенный до кондиции водки спирт. В его комнатушке выпили, что пришлось, кстати, из-за промозглой погоды, в башне вообще было всегда прохладно. Ссыпав в широкую ладонь дьяка изрядно серебра, я попросил совета – к кому можно обратиться за разрешением для аттракционов, землица свободная нужна. Подьячий, лицо которого покраснело после выпитого, долго не думал.
– Есть у меня дьяк знакомый в городской управе, именем Прокопий, подойди к нему, передашь от меня поклон, он все сделает. Человек ты не жадный, думаю, сладитесь.
Потом помялся, но все-таки спросил:
– А где ты, лекарь, хлебное вино взял? Никогда такого не пивал, в какой корчме прикупил?
– Сам делаю, Федор, ежели понравилось, в следующий раз поболее привезу.
Я быстро нашел нужного человека, мы сели на возок, объехали места, где можно было поставить аттракционы, выбрали понравившееся место. Я отдал деньги и получил разрешение строиться. Бюрократия была
К моему удивлению, большинство отказались, дело было новое, вероятно, люди не хотели рисковать, двое вообще отказались разговаривать. Лишь в одном месте меня встретили благожелательно – у боярина Лисьина. В осаде Смоленска он потерял ногу ниже колена, случай для протезирования удачный. Ходить на простой деревяшке не привык, да и не хотел, возраст боярина был самый активный – где-то около тридцати, если судить по внешнему цветущему виду. Мы сговорились, что-то обо мне он уже слышал, видимо, это и склонило чашу весов в мою пользу. На следующий день он на возке подъехал к мастерской, мы тщательно его осмотрели и обмерили. Я набросал эскиз протеза с подпружиненной стопой, чтобы походка была более естественной. За несколько дней мы вчерне изготовили протез и пригласили на примерку. Ложе протеза было сделано из мягкой дорогой кожи, нигде не жало, сидело очень хорошо. По правой, здоровой ноге сняли мерку для изготовления пары башмаков. Через неделю встретились с боярином снова, уже предложили примерить готовое изделие, обутое в один башмак. Пристегнув протез и обув второй башмак на здоровую ногу, боярин сначала неловко прошелся по комнате, я подал ему палку:
– Пока походи с палочкой, когда привыкнешь, палочка будет не нужна. Бегать, может, и не будешь, но ходить сможешь, как и ранее. Не всякий со стороны поймет, что нога не своя.
Боярин чуть не прослезился:
– Я всегда был на коне, то пеший государю служил, а после ранения сижу в четырех стенах. Два холопа по двору таскают. Надоело, к протезу привыкну, лежать не привык. Тело движения требует. Спасибо тебе, лекарь.
Щедро расплатившись, неловко опираясь с непривычки на палочку, он вышел и сел в поджидавший его возок. Поджидавшие его холопы от удивления раскрыли рты и застыли.
Даже один протез почти окупил вложенные мною в мастерскую средства. Теперь надо было снова искать клиентов. Думаю, после двух-трех десятков удачно сделанных работ клиенты сами будут нас искать. Круг значимых и богатых людей невелик, слух пройдет быстро, сами инвалиды будут служить хорошей рекламой. Взяв еще десяток адресов, я отправился по ним. Ситуация повторилась почти в точности. Удалось уговорить только одного человека, однако какого – князя Нарышкина, потерявшего ногу около четырех лет назад в битве с поляками. По мере приобретения опыта изготовление протезов продвигалось быстрее. Мне приходилось лишь делать эскизы, подгоняя размеры под индивидуальные особенности клиента. Через неделю после вручения и опробования протеза князю приехал первый клиент, который нашел нас сам. А затем пошло-поехало, почти каждый день кто-то приходил, а большинство приезжали в своих повозках за протезами. Дело пошло на лад. Стройка аттракционов заканчивалась, практически помещения были готовы. Осталось установить кривые зеркала и поставить карусель, качели уже стояли. К ним сбегалась окрестная детвора. Пока я разрешал им пользоваться качелями бесплатно – и детворе радость, и реклама.
Два дня ушло на сборку карусели, набрали разноцветных красок, расписали как можно ярче, чтобы бросалось в глаза. Здесь вообще любили все яркое, причем мужчины не меньше, чем женщины. Рубашки мужиков по яркости красок могли поспорить с цветами радуги: синие, желтые, красные. Унылые черные, серые, коричневые цвета были только на крестьянах, да и то на полевых работах, или грузчиках в порту. На карусели поставили деревянных лошадок и лодочки, ставить как в Рязани, креслица я не стал, детям так должно быть интереснее. Для более
– Невиданное зрелище, сказочное развлечение на Воронцовом поле! Подарки детям даром! Удалые молодцы могут помериться силой!
Получившие по алтыну мальчишки орали как резаные, но эффект был.
Народ стал подходить, скоморохи надували щеки, извлекаемая из труб и жалеек музыка была какой-то ужасной какофонией, но народу нравилось. Из комнаты кривых зеркал раздавались взрывы хохота, дети выбегали оттуда сияющие, их почтенные матери вытирали на глазах слезы, их покрасневшие лица были довольные. Всем при входе, у кассы, выдавались карамельки и леденцы. И чада, и их родители были почти счастливы. Раззадорившись, молодцы сбрасывали полушубки и кафтаны, били кувалдой по силомеру, похваляясь силушкой. Но главный приз силомера – живой петух, был еще не разыгран. Ближе к вечеру народу собралось довольно много. Те, кто уже побывал внутри, взахлеб делились впечатлениями со знакомыми, только еще подошедшими. В общем, картина была почти как в Рязани, но, учитывая выросшее количество развлечений, более многолюдная. Тут и там раздавались взрывы хохота, подвыпившие пытались что-то петь.
Я зашел в кассу, выручка была велика – для первого дня очень неплохо. Слухи по городу расходятся быстро, в последующие дни посетителей должно прибавиться. Но место должно быть и безопасным. На следующий день я привел двоих охранников из дома, чтобы соблюдался порядок, дурная слава была заведению ни к чему.
Должен сказать, что в первый день были в основном простолюдины, ремесленники, а во второй на пустыре было тесно от возков, телег, пролеток, повозок богатых людей, прослышавших от своей челяди о новых развлечениях. Я был рад удаче, всяко могло получиться, а если все пойдет, как сегодня, я за пару недель верну вложенные деньги. Зарплаты здесь нет, что заработал, на то и живи, каждый крутился как мог. Аттракционы быстро обрастали предприимчивыми людьми – ходили лоточники, предлагали пирожки, квас, сбитень, жареное мясо. Место начало пользоваться популярностью. Ну что ж, пора браться за новое. Была в мое время поговорка – не класть все яйца в одну корзину. Для начала я на торгу набрал натуральных красителей и воска. Закрывшись в своем кабинете, долго экспериментировал, добавляя то масла, то различные животные жиры, расплавлял все это в различных соотношениях и разливал в формочки. Где-то к концу второй недели стало получаться нечто приличное. Будущая губная помада держала форму столбика, хорошо красила губы, от тепла не стекала и не таяла. Конечно, ей далеко еще было от идеала или хотя бы до современных губных помад, но это была первая. Рынок предлагал женщинам хну для окраски волос, сурьму для чернения бровей, кое-кто пользовался самодельными румянами. Записав ингредиенты и технологию, я взялся за составление рецепта теней и румян, причем как сухих, так и на жировой основе. Здесь дело продвигалось быстрее, например, на пудру ушло всего четыре дня – я просто в разных пропорциях мешал мел, крахмал, красители. Столько же времени ушло на румяна и тени. Поскольку по моим прикидкам помещение могло быть и небольшим, решил сделать на заднем дворе пристройку к домику обслуги. Пристройка была деревянная, из двух маленьких комнатушек – одна комната для приготовления, одна как склад сырья и готовой продукции. Не мудрствуя лукаво, купил несколько медных ступок для хорошей растирки материала румян и теней. Для сбивания жировой основы губной помады холопы сделали нечто вроде деревянной маслобойки, что применяют в деревнях. Купить составляющие никакого труда не представляло. Осталось нанять и обучить персонал, однако вылезла проблема, сначала показавшаяся почти неразрешимой, – упаковка. Пластмассы и литья не было, ну не фасовать же в чугунину. Решил посоветоваться с Захаром, моим управляющим в Москве, в основном помогающим в продаже досок. К моему удивлению, думал он недолго. Внимательно расспросив, на что должны быть похожи изделия и для чего они нужны, решил вопрос просто.
– Найми столяра и сделай станок, будете делать из липы.
– Грубовато будет! – решил я.
– А пойдем к знакомому, посмотришь.
Мы уселись в возок и, потрясясь полчаса на разбитых московских улицах, подъехали к дому мастерового. Зашли в мастерскую, поздоровались. В комнате стоял приятный запах дерева, в углу стоял небольшой токарный станок по дереву. Мастер работал на нем. Бросив работу и обтерев тряпицей руки, подошел к нам, степенно поклонился. Во всех его движениях чувствовалась обстоятельность и уверенность.
Захар сказал:
– Вот барина своего привел, хочет испытать, сделаешь ли на станке своем занятную вещицу.
Я, как мог понятнее, на заранее припасенном листе бумаги сделал рисунок, мастер некоторое время вглядывался, затем подошел к кусочкам бревен, лежавшим у станка. Зажал один чурбачок в станок и ногой принялся крутить привод. Из-под резца полезла свежая стружка. Через полчаса на моей ладони лежала легкая деревянная туба, аккуратно сделанная, приятно пахнущая липой. Я снял верхний цилиндрик. Выдвигать сам столбик с губной помадой придется вручную, можно, конечно, и резьбу сделать, но такая упаковка уже будет обходиться значительно дороже.