Плиты и провалы
Шрифт:
– Свеженанесенная, – утвердительно произнес он и, чтобы окончательно убедиться в своих догадках, прикоснулся к надписи пальцами. Стена была холодной и шершавой на ощупь. Одернув руку, Валера обнаружил, что ладонь его стала черной, будто весь день он таскал угли из потухшего костра. Салфеток и платка под рукой не было.
Буквально в трех метрах от надписи уходили вниз ступеньки, ведущие, вероятно в подвальное помещение дома. Валера аккуратно спустился, ощущая под ногами треск битого стекла. Пористые стены по обе стороны густо обросли рыжим мхом, за которым едва виднелись выцарапанные надписи. Оказавшись внизу, Валера встал
Валера приоткрыл дверь и тут же услышал, как что-то резко побежало прочь от двери. Живое и юркое. Вполне вероятно, что это была одичавшая бездомная собака или кошка, выбравшая подвал своим укрытием… Но топот был такой, будто маленькое существо передвигалось на двух ногах. Валера зашел в подвал, инстинктивно нащупал пластмассовый выключатель, врезанный в кирпичную стенку. Щелчок – и под потолком одинокая лампочка в черном патроне осветила содержимое помещения, больше походившее на заброшенный военный склад.
В подвале стояли плетеные и чем-то набитые округлые мешки, наполненные сыпучим содержимым. Большинство помещений было огорожено металлическими решетками и замкнуто навесными замками. В углу сидели двое детей – мальчик и девочка, которым на вид было не более семи лет.
Белокурая девочка обнимала мальчика тоненькими хрупкими ручками, усеянными то ли синяками, то ли следами от комариных укусов. А он, кучерявый как цыган, дрожал, и напуганные голубые глаза пристально смотрели на Валеру. Кажется, он иногда открывал свой рот и хотел закричать, но не мог. Смыкались губы, а взгляд его выдавал подлинные ужас и боль. Девочка же, одетая в легкое, рваное летнее платье, грозно исподлобья смотрела на Валеру. Как и следовало ожидать, первой заговорила именно она.
– Что вам нужно в нашем доме? – в ответ Валера выдавил из себя натянутую улыбку и хотел сказать что-нибудь умиротворяющее, чтобы затем подойти к этим детям. Но нет. Маленькие создания вновь атаковали растерянного гостя.
– Вы пришли за моим братом, товарищ? – голос ее был тонким и звонким. Он совершенно не сочетался с воинствующим образом этой маленькой подвальной феи.
«Товарищ» из уст девочки звучало как призыв к сопротивлению и намек на большой подвиг маленького человечка. Услышав, что говорят о нем, мальчик начал хныкать. Под ним образовалась небольшая лужа, равномерно растекавшаяся по холодной земляной поверхности, вытоптанной тысячами сапог.
Валера замер на месте. Девочка в этот момент посмотрела на брата, и мужчина ощутил, каким сердечным был ее взгляд.
– Бедный Владик, не бойся его, – произнесла она и погладила мальчика по грязным, засаленным кудрям. Даже в тусклом свечении волосы его блестели. Мальчик разрыдался пуще прежнего.
– Папа, не бей меня, – сквозь всхлипы произнес он. Валера сделал несколько осторожных шагов по направлению к детям, но внезапно девочка превратилась в силуэт чистого света, отчего ему пришлось прикрыть глаза ладонью и инстинктивно отступить. Еще через секунду он содрогнулся от удара по голове, который пришел изнутри, будто бы рванула шальная петарда, запрятанная в сером веществе. С треском качнулся гигантский маятник, интервалы колебания которого отсчитывали внеземное время. А потом – лишь глаза этой девочки, которые, впрочем, можно было легко перепутать со взглядом пантеры, вышедшей на охоту в глубине тропической ночи.
Свет в подвале погас, а девочка превратилась в пятигранную звездочку, отливающую синими и красными цветами. Закружившись, она сначала приближаться к неподвижному Валере, а потом прошила его тело насквозь и ушла навылет в иное измерение. Валера упал на земляной пол, от которого пахло мокрой грибковой плесенью. Перед тем как его сознание окончательно эволюционировало в сгустки черной вязкой материи, подавляющей любые признаки привычного существования, он подумал о том, какой же прекрасной была жизнь в его конуре.
Теперь Валера явился в новое пространство сторонним наблюдателем. Кроме него, в грязной комнате, где из всей мебели стоял только продавленный диван, были некие невидимые существа, от которых веяло теплом. На диване лежал скулящий мальчик и смотрел в некогда побеленный потолок, похожий теперь на лунный грунт из астрономических атласов. Валера подошел к мальчику и, нагнувшись, осознал, что тело его в реальности этого юного создания отсутствует. Почувствовав неприятную щекотку в затылке, Валера понял, что это тепловые фантомы, внедренные в эту плоскость из неизвестного источника. Присутствие остаточного человеческого образа, вероятно, раздражало мозговые центры этих организмов.
Совершенно неожиданно в комнате оказалась живая уродливая женщина. Она уверенно прошла сквозь Валеру прямиком к кровати. Из всей одежды на ней были только мужские спортивные штаны. Переместившись на несколько шагов, Валера разглядывал ее шершавую кожу, усыпанную большими коричневыми пятнами, напоминавшими ржавчину.
В стороне от кровати он заметил новую деталь – на одной из стен черной краской чья-то неуверенная рука нервным почерком вывела слово «Пустота». Ему показалось, что его сознание занесло в обитель призраков. Но в следующую секунду Валера ощутил, что сам является всего лишь призраком в мире тотальной человеческой жестокости.
Женщина подошла к кровати мальчика и, нагнувшись, принялась по-звериному принюхиваться, словно в прошлой жизни была ослепшей дворовой кошкой.
– Вот же уродец! – вскрикнула она, отдернувшись. В комнате пахло гнилью, дешевым табаком и мочой. – Чертов уродец! – зло повторила женщина и, сжав тощие пальцы в кулак, больно ударила мальчика по животу. Несмотря на глубоко сокрытое чувство абсолютной справедливости, как-то вмешаться в эту ситуацию Валера не мог. Он молча наблюдал как от потока негативной энергии фантомы, которые до этого момента были незримыми, начали превращаться в клубы густого белого дыма.
Перевернувшись на бок, мальчик с сумасшедшими глазами начал плеваться кровью на пол, устланный дырявым линолеумом. Из красных густых плевков складывалась абстрактная мозаика, символизирующая неминуемость смерти. Тяжело вздыхая, мальчик закашлял. Фантомы же окончательно приняли форму грозовых туч молочного оттенка. Все это выглядело так, будто где-то здесь проходили разгерметизированные трубы с выхлопами из взрывоопасной смеси материализованных человеческих чувств.
Потеряв интерес к измученному ребенку, женщина развернулась, и перед Валерой предстало нечто с обвисшей и давно потерявшей форму грудью и слипшимися кучерявыми черными волосами. Губы женщины были накрашены едкой красной помадой, сильно контрастирующей с ободранными стенами, а лицом она была очень похожа на обреченного мальчугана.