Плиты и провалы
Шрифт:
– Третья девушка. Ты самая интересная. Я могу ошибаться. Но думаю именно так. В эту секунду. – Речь Валеры была отрывистой и напоминала попытку перенять стиль общения его новых знакомых со странными наименованиями.
– Меня… Меня зовут ЛОМО… – произнесла напуганная собственным именем девушка и в это мгновение Кисейная Барышня протянула к ней руку и что-то сказала на таинственном языке, понять который Валера не мог.
Представившись, они вновь встали вокруг горящей бочки. Она же была своеобразным барьером между Валерой и тремя странными девушками с голубыми глазами, скрывающими фальшивые драгоценности их душ. Дым из бочки
Валера подошел к бочке и поднес руки к столбу белого дыма. Ладони обдало жаром. Он посмотрел на крышу железного мухомора и прислушался. Казалось, что дождь прошел, но чуждая вибрация по-прежнему мешала спокойствию
– Сколько сейчас времени? – невпопад спросил Валера. Но в ответ на это девушки лишь сняли капюшоны. У каждой из них темные волосы с разными оттенками серости были аккуратно уложены и стянуты плотной черной резинкой и из-за нездорового блеска напоминали искусственные. Фасеточные глаза мерцали. Скорее всего, они останутся яркими пятнами даже в кромешной тьме.
Поклонившись, будто встретили своего господина, они вновь уставились на Валеру. На всякий случай он обернулся, но ничего, кроме облезлых стен и мокрого асфальта, не увидел. Данный посыл был адресован именно ему.
– Что все это значит? – обратился растерянный Валера к своим новым знакомым. В бочке вновь что-то треснуло, и ввысь отправился похожий на горящий алмаз многогранник.
– Ваше появление здесь не случайно, – сказала Кисейная Барышня. Вероятно, здесь она была главной, и поэтому ЛОМО ее боялась.
– Мы всегда ждали подобного инженера души, – произнесла ЛОМО и с надеждой посмотрела на Кисейную Барышню. Кисейная Барышня кивнула головой, позволив ЛОМО продолжить свою речь.
– Вам нужно войти в нас и сделать некоторые конструктивные поправки в архитектуре ядра мышления…
ЛОМО, вероятно, хотела сказать что-то еще, но Кисейная Барышня ударила ее ладонью по щеке, отчего трехмерное пространство реальности, в которой находился Валера, прогнулось, как металлический каркас, попавший в зону повышенного давления. Вибрация от звука соприкосновения двух живых существ насытила пейзаж слишком яркими красками и четкими контурами. Стены домов стали вдруг игрушечными, а небо наполнилось большими уродливыми пикселями, глядеть на которые долго было невыносимо. Кажется, над Валерой навис громадный старый монитор, отражающий примитивные текстуры.
ЛОМО показательно взвизгнула и плюхнулась на асфальт, закрыв лицо руками.
– Не слушайте ее, мужчина. Она пришла сюда из пограничного мира различных уродств, посему часто несет околесицу. Отец ее не любил. Бил. Помещал в сверхновые и жег, как подлую суку. – После сказанного на лице Кисейной Барышни читалось презрение. Так бывает, когда женщина в одной семье воспитывает родную дочь и приемного сына, притягивающего в дом сплошные проблемы. Кажется, в случае этих трех существ все было гораздо сложнее.
На улице начинало смеркаться. Валера подумал, что надо как-то выбираться домой изо всех этих иллюзорных пространств. Он окинул взглядом окрестности, и ему показалось, что чернеть начало вовсе не затянутое облаками небо, а искусственно воссозданные конструкции, которые еще минуту назад были наполнены мягким телевизионным свечением.
Ночь в том месте, где он оказался, вовсе не зависела от движения планеты вокруг Солнца. Более того, внутренним взглядом он хорошо видел, что непосредственно эта местность является центром вселенной и все вращается вокруг нее. Или как-то неправильно – около, вне законов физики. Свет или тьма исходила изнутри, из самых недр, где…
– Где располагается самая настоящая Пустота, – продолжила Сашина Дочь. Она прикоснулась тонким указательным пальцем к голове Кисейной Барышни, и та замерла. Затем ее ладонь коснулась лба плачущей ЛОМО, которая сразу же лишилась фасеточных глаз и уснула, усевшись на сухой асфальт и обхватив колени руками. Наверное, в таком положении она ощущала себя абсолютной и защищенной.
Вновь начался дождь. Капли били по крыше металлического мухомора и привносили элементы нереальности во все происходящее. Валере казалось, что весь этот треск – едва ощутимое землетрясение, созданное руками подземных чудовищ. Как только Кисейная Барышня погрузилась во что-то, очень похожее на анабиоз, Сашина Дочь заговорила. И голос ее был в меру сладок и приятен.
Валера сделал несколько шагов к ЛОМО и Кисейной Барышне, и хотел прикоснуться к их бледным лбам, как сию же секунду запаниковала Сашина Дочь.
– Нет! – вскрикнула она и в такт своей речи взмахнула рукой, балансируя на грани прикосновения к собеседнику. – Не вздумай дотрагиваться до них и, тем более, до меня.
– Что с ними не так? – недоумевающее спросил Валера.
– Они спят. Не трогай их, пожалуйста. И ко мне не прикасайся. – Валера смотрел в глаза своей собеседнице. Ему казалось, что Сашина Дочь жаждет, чтобы он погладил ее своей теплой рукой, выпачканной в черной краске и подвальной пыли. Или, может, чтобы схватил за руку и вместе они взлетели, а потом отправились гулять вокруг одинокой планеты, а потом в один момент потерялись в космосе. Или сгореть, смешав пепел от дезактивированных тел.
– Где я нахожусь? – слегка растерянно спросил Валера.
Сашина Дочь с укоризной смотрела на него и ждала следующего хода. Валера же не понимал, что от него хотят и что ему делать. Он резко развернулся и побежал прочь, в сторону прохода между двумя домами, через который он и попал к этой детской площадке. В эти мгновения он подумал, что совершил фатальную ошибку и что может быть еще не поздно вернуться, но… Вот он проем. Валера замер.
В проеме виднелся все тот же металлический мухомор и три девушки, две из которых погрузились в состояние анабиоза. Несмотря на порядочное расстояние в несколько десятков метров, он чувствовал, как Сашина Дочь буквально сверлит его своим взглядом, а в бочке по-прежнему разгорается что-то горячее и опасное.
«Оно же должно быть позади меня…» – подумал и Валера и обернулся, чтобы вновь побежать в обратном направлении и врезался в кирпичную стену, которой быть не должно.
– Глупый Валера. Ну что за болван. Все же повторится! – это был голос Сашиной Дочери. Валере стало страшно. Сердце отбивало хаотичный неконтролируемый ритм, а тело покрылось липким и противным потом. Валере внезапно очень сильно захотелось в душ, но он чувствовал, что все его дела предугадывает и определяет Сашина Дочь. И стоит она прямо за его спиной, одним прикосновением делая статичные окрестности неподвижными во времени. Он вновь будет видеть, как спившийся десантник избивает напуганного мальчика. Или другие вещи из мира насилия, которые сплелись в круговорот.