Плохие намерения
Шрифт:
При этих словах его лицо напряглось, и я почувствовала исходящую от него боль. Он был чертовски чувствителен к этому слову, я поняла это еще тогда, на парковке. В моем гневе не было такого оружия, которое я бы не пустила в ход. Ужасно было узнать о себе такое. Я подняла лицо и уставилась на него, понимая, что он слишком взвинчен, чтобы говорить прямо сейчас. Он пытался успокоиться, но это происходило медленно.
— Организм, который в конечном итоге убивает хозяина, которым питается. Это ты, не так ли?…
Он глубоко вздохнул, и я увидела момент, когда он справился со своим гневом.
По его полным губам скользнула
— Осторожнее, Жучок. Я не хочу раздавить тебя, но ты напрашиваешься.
— Я же сказала, что не нуждаюсь в твоем милосердии. Вперед, раздави меня. Благодаря тебе мне нечего терять.
— Я бы не был так уверен в этом. Всегда что-то есть, – сказал он с абсолютной уверенностью. Такой, что заставила меня чертовски нервничать.
Несмотря на это, я не могла отступить, просто не могла. Мой гнев был слишком велик, и моя гордость, и, черт возьми, мое разочарование тоже. Я чувствовала себя глупой, преданной и злилась на себя за то, что вообще что-то чувствую к такому чудовищу.
— Покажи самое худшее в себе, Кейден... это все, на что ты способен в любом случае.
Я оттолкнула его, и на этот раз он меня отпустил. Выбежав через боковую дверь, я понеслась прочь, мои щеки пылали, на глазах выступали слезы, и шквал громкого шепота следовал за мной, куда бы я ни пошла.
27.Лили?
Остаток дня после спортзала прошел в тумане унижения. Я держала голову опущенной и держалась изо всех сил. К счастью, я уже привыкла к насмешкам, хотя обычно их бросали только девочки вроде Селены. Теперь на меня смотрели все, и некоторые учителя тоже. Надеюсь, история директора о том, что это был розыгрыш, быстро распространится.
Добрый уборщик быстро избавился от распечаток, но я была уверена, что люди вроде Селены припрятали их, чтобы мучить меня позже.
Когда вечером я добралась до своей комнаты и плюхнулась на кровать, мне показалось, что с того момента, как я покинула ее утром, прошло сто лет. Я была совсем другим человеком, не той Лили, которая отправилась в школу, счастливая и беззаботная.
Я закрыла глаза и задремала, ужасный день раздавил меня и выжал все соки. Я просто хотела уснуть и притвориться, что ничего этого не было.
Позже меня разбудил стук в дверь.
— Лили, милая, пора ужинать, – позвала мама через дверь.
— Я не голодна. Неважно себя чувствую. Я просто хочу спать, – крикнула я в ответ.
Она молчала долгое, мучительное мгновение.
— Как скажешь. Мы здесь, если ты захочешь поговорить.
О, Боже. Она знала. Папа, должно быть, слышал обо всем: о байке, о ссоре с Кейденом, может быть, даже о записи в дневнике. Нет, если бы мама узнала о записи в дневнике, она бы сейчас ругалась со мной из-за Калифорнии. Невозможно. Вероятно, это из-за байка.
Позже я услышала, как Кейден зашел в свою комнату и закрыл дверь. Было мучительно осознавать, что он совсем рядом, в нескольких метрах от меня, и в то же время на расстоянии океана. Он не поверил мне и причинил боль. Кейден был первым парнем, которого я поцеловала, и первым, с кем я переспала, а теперь он стал первым, кто разбил мне сердце. Он действительно поставил перед
Он обвинил меня и даже не захотел выслушать, но это не меняло правды. Я никому ничего не рассказывала о той старой газетной статье и знала, что Ева тоже не стала бы. Я села в кровати и потянулась за ноутбуком. Затем открыла браузер и приготовилась погрузиться в глубокое прошлое Миднайт Фоллс.
Возможно, я никогда не смогу простить то, что Кейден сделал со мной, но это не значит, что я не могу очистить свое имя.
Я не выносила его секреты на публику, но кто-то это сделал, и я собиралась выяснить, кто именно.
Следующие несколько дней в школе были отстойными. Люди говорили обо мне, куда бы я ни пошла, несмотря на то, что директор Смит запретила им это. К счастью, мой отец поверил, что это был неудачный глупый розыгрыш. В конце концов, это было единственное, что имело значение. Если бы я знала, что мои родители прочитали мои слова и поверили им, я бы этого не вынесла.
Мой шкафчик ежедневно подвергался вандализму с цитатами из дневника, и куда бы я ни пошла, в меня летел шквал записок, в которых отражались мои собственные слова. Учителя конфисковывали их на уроках, их лица краснели после прочтения, а затем приказывали другим ученикам прекратить. Селена и ее подружки были худшими из всех, что предсказуемо – ну, все, кроме Уинтер, которой, как обычно, все произошедшее показалось скучным.
Ева приклеилась ко мне, как клей, но она не могла быть рядом все время. Мой рюкзак крали как минимум раз в день, и он оказывался в самых разных местах, например, на крыше школы или на дне бассейна. Из-за чего я теряла свои работы, учебники и бесчисленные блокноты, полные моих аккуратных записей.
Кейден ходил по школе с высоко поднятой головой. Ледяные Боги стояли у него за спиной, и он свысока смотрел на любого, кто осмеливался упомянуть газетную статью о нем. Он был охотником, а я - добычей. У меня не было власти в ХХХ, и я чувствовала это острее, чем когда-либо.
В четверг в спортзале Селена усилила травлю. Мы играли в вышибалы, и большинство учеников проявляли не больше интереса, чем я. День клонился к вечеру, так что ни у кого не было желания выкладываться. Занятие в спортзале было в то же время, что и в другом классе, и учитель разделил нас по половому признаку. Кейден был там, в другом конце зала, играл в баскетбол с какими-то парнями.
Я не обращала внимания на свою игру. Я была слишком сосредоточена на Кейдене. Всю неделю я почти не смотрела на него, а теперь могла наблюдать за ним, оставаясь незамеченной. Была ли я жалкой девушкой, страдающей от недостатка внимания со стороны своего мучителя? Да, как оказалось, я была настолько чокнутой. И все же осознание того, что он верит в то, что я предала его, жгло меня. Я хотела доказать свою невиновность, просто чтобы увидеть его выражение лица, когда он поймет, что то, что он сделал в отместку, было совершенно необоснованным. Я представляла себе всевозможные реакции, но в глубине души боялась, что ему будет все равно. Он сказал, что я для него мертва, что меня не существует, и на этой неделе я определенно чувствовала себя именно так.