Плохие парни. Спускаясь к тебе.
Шрифт:
Кэш ладонями отодвигает меня от края капота и стягивает с меня шорты и трусы. Бросает их на капот рядом со мной, кладет мои ноги себе на плечи и зарывается лицом в промежность.
Не могу сдержать стонов от удовольствия, которое доставляет мне его язык. Чувствую, как он описывает маленькие круги около клитора. Потом забирается глубже и проскальзывает внутрь меня так глубоко, как только может. Кэш трется о меня лицом. И потом мир взрывает вокруг него фейерверком оргазма.
Кэш шевелится, и я слышу, как расстегивается молния
Смотрю вверх сквозь полузакрытые веки и вижу, что Кэш не сводит с меня глаз, его взгляд серьезен, полон чувства. Кэш кладет свою руку между нами, и я вздрагиваю, когда он большим пальцем прикасается к клитору. Но он действует нежно, и очень скоро я ощущаю новое напряжение. Закрываю глаза и отдаюсь на волю чувств.
Волны одного оргазма плавно перетекают в следующий. Сжимая своим телом Кэша, чувствую, как он пульсирует внутри меня, распространяется по мне, наполняя меня, кончает где-то в глубине моего тела.
Открываю глаза и вижу Кэша: спина выгнута, голова запрокинута. Страшно заводит это зрелище – как он кончает. Я чувствую, как реагирует на это мое тело, выдаивает его, требует отдать все, что у него есть. Я хочу это все. Все, что он может мне предложить. Хочу, чтобы это излилось в меня.
Пока его тело продолжает наполнять меня горячей жидкостью, Кэш открывает глаза и берет меня за руки, поднимает и притягивает к себе. Мы соединены в одно, как могут быть соединены люди. И не только физически.
Он осыпает мое лицо поцелуями и гладит меня по спине. Ему не нужно ничего говорить вслух. Я знаю, что он думает. Воспринимаю без слов. Чувствую. И сама испытываю то же.
38
Кэш
Открываю глаза. Яркие лучи солнца пробиваются из-под занавесок в комнате Оливии. Не надо было мне оставаться здесь так долго, но я хотел держать ее в объятиях, пока она спит. Хотел, чтобы она знала: я никуда не уходил. Она в безопасности со мной, в моих руках.
К несчастью, я сам заснул. Три незабываемых соития за короткий срок сделали свое дело.
С улыбкой смотрю на Оливию: она свернулась калачиком и прижалась ко мне, лицо спокойное и расслабленное во сне.
Не стану называть словами, что чувствую по отношению к ней. Просто хочу, чтобы она знала: я никуда не уйду и хочу заботиться о ней, сделать ее счастливой. Надеюсь, этого достаточно. Должно хватить.
Она ворочается рядом со мной, и мое тело отзывается. Я понимаю: если сейчас не встану, то кончится тем, что разбужу ее. Хотя для меня это лучшее начало дня, я знаю, она будет чувствовать себя неважно, если я не дам ей передышки. Кроме того, ее отец скоро проснется, так что надо возвращаться в свою комнату.
Выбравшись из кровати, тихонько натягиваю джинсы, беру остальную
Бесшумно пробираюсь в ванную и наскоро принимаю душ. Покончив с этим, спускаюсь. А Оливия пусть спит, сколько захочется.
Даррин, отец Оливии, сидит за кухонным столом и смотрит на меня так, что я не сомневаюсь: он меня дожидается.
Я киваю:
– Доброе утро, сэр.
Он кивает в ответ.
– Ты, значит, тот самый, – загадочно произносит Даррин.
Смотрю ему в глаза – такие же, как у Оливии, только более темные и менее блестящие, – и понимаю, к чему он ведет речь, что хочет знать. Вытягиваясь в полный рост, закладываю руки за спину и снова киваю:
– Да, сэр. Я тот.
Он обмеривает меня взглядом, будто оценивая, как барана для своего стада, а потом останавливается на моих глазах. Тонны смыслов в этом неотрывном взгляде вглубь меня.
– Ты знаешь, что она для меня значит, что я готов сделать для нее. И с любым, кто ее обидит.
Подавляю ухмылку, которая прячется в уголках моего рта. Его слова об Оливии совпадают с моими чувствами к ней.
– Да, сэр.
Проходит несколько тягучих, напряженных мгновений, и наконец Даррин кивает:
– Вот и хорошо. Тогда давай приготовим этой девчонке завтрак.
С этого момента и далее я, кажется, никак не могу стереть с лица улыбку.
Через некоторое время Даррин заговаривает с Оливией. Я оборачиваюсь и вижу ее у входа в кухню. Она восхитительно взлохмачена. Мне хочется поднять ее на руки и отнести обратно в спальню.
Замечаю, что задерживаю дыхание, когда она обращает взгляд на меня. Мне немного неловко. А вдруг яркий свет дня высветил во мне какие-нибудь новые черты и это сработает против меня?
Она застенчиво улыбается, я издаю облегченный вздох. А когда ее щеки покрываются легким румянцем, хихикаю. Не знаю, почему это делает меня таким счастливым. Но ведь делает.
– Доброе утро, – говорю я, кладя лопаточку на большую ложку, которая лежит на столе справа от плиты. Знаю, что отец Оливии в курсе, как я к ней отношусь, но если бы даже не знал, все равно я не мог бы удержаться от того, чтобы не подойти к ней.
Останавливаюсь перед Оливией и беру в ладони ее лицо, нежно целую в губы. Она смотрит на меня своими влажными глазами, и что-то у меня внутри тает. Думаю с надеждой: это что-то неважное. То, что мне не понадобится.
Мне немного не по себе от всех этих чувств, поэтому я тихонько улыбаюсь и отправляюсь обратно к плите, надеясь, что Оливия не заметит моего смущения.
Остаток утра проходит гладко. До того момента, когда она объявляет, что после обеда мы возвращаемся в город. Я вскидываю голову, и мы встречаемся взглядами. В ее глазах нет предупреждения, но есть какая-то идея. Без сомнения.