Плохие вести от куклы
Шрифт:
– А почему бы и нет? Он мог бы найти для тебя эту девушку, если бы ты ему предоставил такую возможность.
Феннер покачал головой.
– Я полагаюсь только на самого себя, – ответил он. – Что-то мне подсказывает, что копам сюда лучше не соваться.
Паула посмотрела на часы. Время приближалось к пяти.
– Мне надо поработать, – сказала она. – Сейчас-то все равно ничего не сделаешь.
Феннер нетерпеливо заерзал.
– Сиди, сиди. Ты что, не у меня работаешь?
Паула устроилась поудобнее. Она знала, что, когда
– Если эта мышка больше не придет, дело заглохнет само собой. Я не знаю, что тут делать и кто она такая. Она может быть кем угодно. Все, что мне известно, – это то, что у нее есть сестра, которая интересуется двенадцатью китайцами. Если этот мертвый китаец был одним из них, то осталось еще одиннадцать. Зачем она оставила мне эти деньги и потом сбежала?
– Может быть, она увидела кого-то, кого знала, испугалась и потеряла голову? – осторожно предположила Паула.
Феннер задумался.
– Видела она кого-нибудь, кто мог ее напугать?
Паула покачала головой:
– Ты знаешь, на что походит вестибюль отеля «Балтимор» в это время?
– Конечно. – Феннер встал и начал возбужденно расхаживать по устилавшему пол ковру. – Если все так складывается, нам не остается ничего другого, как сидеть у телефона и ждать звонка. Может быть, она не позвонит, но, если это произойдет, я должен сразу об этом узнать.
Паула застонала.
– Итак, – продолжил Феннер, – поезжай домой, собери сумку и возвращайся сюда. Выспишься и здесь.
Паула поднялась на ноги:
– Насколько я понимаю, сам ты отправишься домой и будешь спать у себя в теплой кровати.
– Не беспокойся о том, что я буду делать. Я тебе скажу, где меня можно будет найти.
Паула надела шляпу и пальто.
– Если привратник узнает, что я здесь сплю, он может черт знает что подумать.
– Все будет в порядке. Он понимает, что я не простой человек, и не станет поднимать шум.
Паула вышла, захлопнув за собой дверь. Феннер усмехнулся, снял трубку и набрал номер.
– Прокуратура? Дайте мне Гроссета. Скажите, что с ним хочет поговорить Феннер.
После нескольких щелчков Гроссет взял трубку.
– Да, Феннер? Вы изменили свое мнение и хотите побеседовать?
Феннер усмехнулся в трубку.
– Не совсем так, приятель, – ответил он. – Я хочу, чтобы вы кое-что мне рассказали. Об этом китайце, которого вы тут нашли. Среди его вещей не было ли чего-нибудь такого, что могло бы мне помочь?
Гроссет рассмеялся:
– Господи, Феннер! Не много на себя берете? Вы что, хотите, чтобы я снабжал вас информацией, так?
– Послушайте, Гроссет, – серьезным тоном произнес Феннер, – разбирательство с этим делом еще как следует не началось. У меня есть предчувствие, что, когда все станет известно, поднимется большой шум, и я хочу, пока не поздно, все это остановить.
– Предупреждаю вас, Феннер, что, если вы будете придерживать информацию, у вас начнутся неприятности. Если по вашей вине случится что-то, чему я мог бы воспрепятствовать, вы за это ответите.
Феннер поерзал в своем кресле.
– Оставьте это, господин прокурор, – сказал он нетерпеливо. – Вам известно, что я имею право защищать интересы своих клиентов. Если вы в интересах дела предоставите мне некоторую информацию, я вам тоже сообщу, когда пойму, что могут возникнуть какие-то неприятности. Как насчет такой сделки?
– Ловкая вы птичка, Феннер, – с сомнением в голосе проговорил Гроссет. – Но нам ничего заслуживающего внимания не известно. Мы ничего не нашли.
– А как его туда доставили?
– Это было нетрудно. Его пронесли в большой бельевой корзине через служебный вход и вытащили в пустом офисе, прежде чем втащить в ваш.
– Не надо на меня это вешать, – сказал Феннер. – Его ко мне не приносили. Его оставили в пустом офисе.
Гроссет хихикнул.
– Кто-нибудь их видел? – спросил Феннер.
– Нет.
– Ладно, спасибо, приятель. Я вас как-нибудь отблагодарю. Больше ничего?
– Думаю, что нет. Кто-то перерезал ему горло и зашил – вот это странно, по-моему.
– Ну, об этом я и сам мог догадаться. А больше ничего?
– Нет, больше ничего.
Феннер бросил трубку на рычаг. Несколько минут он сидел, глядя на телефон с отрешенным лицом.
Паула, вернувшись через два часа, обнаружила его сидящим в кресле с закинутыми на стол ногами. На его костюме был пепел от сигарет, а лицо по-прежнему сохраняло загадочное выражение.
Она поставила свой небольшой чемоданчик на кресло и сняла шляпу и жакет.
– Ничего нового?
Феннер покачал головой:
– Если бы не этот мертвый китаец, можно было бы считать, что я легко заработал неплохую сумму. Эти ребята вряд ли бы стали рисковать и втаскивать его в мой офис, если бы им не нужно было срочно убрать меня с дороги.
Паула открыла чемоданчик и достала оттуда бумаги.
– Я пообедала, – сказала она, садясь в кресло за столом, – и готова к работе. Если хочешь, можешь идти.
Феннер кивнул, поднялся и пригладил волосы.
– О’кей, – произнес он. – Я скоро вернусь. Если она позвонит, скажи, что мне надо ее срочно увидеть. Возьми ее адрес и будь с ней поласковее. Я хочу познакомиться с ней поближе.
– Что-то мне от всего этого страшновато, – промямлила Паула, но Феннер, не слушая ее, уже направился к выходу.
В дверях он столкнулся с двоими мужчинами, стоявшими плечом к плечу. Феннеру показалось, что это латиноамериканцы, но он не был вполне в этом уверен. Оба они держали руки в карманах своих облегающих пальто. Одеты они были одинаково – в черные костюмы и шляпы, белые рубашки и яркие галстуки. Они выглядели провинциалами, впервые пришедшими в оперетку, и только их глаза говорили о том, что они очень опасны и готовы в любую минуту к решительным действиям.