Плохо быть бестолковой

Комарова Ирина Михайловна

– Ничего не получится, Жорж, – сладко улыбнулась я и взялась за чайник. – Сан Сергеич ни за что не согласится, чтобы его Алексом называли.

– Не соглашусь, – подтвердил шеф, протягивая мне кружку. – Я к своему имени-отчеству привык, мне уже поздно переучиваться. Да и с агентством тогда что делать, тоже переименовать? Как ты «Шиповник» переведешь?

– Дог-роуз, – не задержался с ответом Гошка.

– Фу! – Мы с Ниночкой были единодушны.

– Да, пожалуй, не лучший вариант, – согласился Гошка. Получил свой чай,

бросил в рот печенюшку и заключил невнятно: – Значит, оставляем все как было.

– Спасибо, Жорж, – не удержалась я.

– Ритка, я же сказал, от западной дури отказываемся. На Жоржа я не откликаюсь.

– Вот и славно. – Александр Сергеевич любит, когда в «Шиповнике» царит мир и взаимопонимание. – Тогда начинаем совещание.

Обычно после того, как клиент уходит, мы собираемся в кабинете шефа. Но традиции для того и существуют, чтобы время от времени их нарушать. И случается, мы обсуждаем новое дело вот так – в приемной, за чашкой чаю. Впрочем, следующие слова Александра Сергеевича были вполне традиционными:

– Ну, что скажете, молодежь?

Первой, как самая младшая, обычно выступаю я.

– Странная она, эта Мэри. И история, которую она рассказывает, странная. Ну понравился тебе парень, ну пропал на две недели, что ж теперь? Сразу в детективное агентство бежать?

– Привыкла получать то, что хочет, причем сразу, – ответила мне Нина. – То, что барышня балованная и капризная, сразу видно.

– Ну и ладно, пусть балованная, – заступился за Мэри Гошка. – У нас половина клиентов такие. Не, девяносто процентов!

– Такие, – не стала спорить я. – Но, как правило, они чуть постарше.

– Не думаю, что возраст имеет здесь решающее значение, – погасил зарождающуюся дискуссию Александр Сергеевич.

– Хорошо. – Я поболтала ложечкой в чашке и сделала глоток. – Тогда у меня другой вопрос. Вы обратили внимание, что предполагаемый адрес программиста Ромы – угол Электронной и Ломоносова?

– Далековато от центра, – кивнула Ниночка. – Не престижный район.

– Не просто не престижный, это самый конец города. За Ломоносова уже поля начинаются.

– И что? На окраине тоже люди живут, – возразил Гоша. – Почему бы и Роме там не обретаться? Или ты против?

– Нет, я не против, просто странно как-то. Девочка из «золотых» и паренек с окраины… что у них может быть общего?

– Как что? – удивилась Нина. – А любовь?

– Большое и светлое чувство! – поддержал ее Гошка. – Неужели никогда не слыхала? Знал я, конечно, что в тебе, Ритка, ни капли романтики, но не до такой же степени!

Я улыбнулась напарнику. За годы работы в школе меня столько раз упрекали в оторванности от реальной жизни и излишнем романтизме, что Гошкины слова были для меня особо изысканным, тонким комплиментом.

– У тебя еще мысли есть? По делу, я имею в виду, – тут же призвал меня к порядку шеф.

– Не понравилась она мне, – коротко сформулировала я основную мысль. – А так… по-моему, нам пропавших возлюбленных искать пока не приходилось.

– Это точно, – усмехнулся Александр Сергеевич. – Мы обычно чем попроще занимаемся – вора там найти или убийцу… Ладно, кто еще хочет высказаться?

– Я с Риткой согласен, – заявил напарник, чем изумил меня безмерно.

Как правило, Гошка не соглашается со мной никогда и ни в чем. По-моему, он считает, что я недостаточно хорошо умею отстаивать свое мнение и, следовательно, нуждаюсь в постоянных тренировках. Если я, допустим, скажу, что Волга впадает в Каспийское море, то Гоша убедительно, с фактами и привлечением мнений известных ученых, докажет, что в Черное. Или в Балтийское.

Пока я растерянно смотрела на напарника, соображая, не поменять ли мне быстренько мнение, чтобы восстановить привычное равновесие, он продолжил:

– Девочка мутная, и всего нам не рассказала. Но попробовать отыскать этого Ромео можно. Не думаю, что это такая большая проблема. Ритка пробежится по Ломоносова, угол Электронной (ну, что я говорила? Кому квартиры прочесывать?), я потусуюсь в клубе, поговорю с народом… найдем.

– Мэри в клубе уже спрашивала, – из чистой вредности напомнила я. – И ничего не узнала.

– Не сравнивай, пожалуйста! – даже немного обиделся напарник. – Мэри! Представляю, как она спрашивала! Небось соврала глупость какую-нибудь, что парень ей денег должен кучу или что беременна от него. Кто же ей, при таком раскладе, приятеля сдаст?

– Угол Ломоносова и Электронной, – многозначительно напомнила я. – А если этот парень в клубе случайный посетитель и его действительно никто не знает?

– Тогда придется надеяться на твое знаменитое везение, – хлопнул меня по плечу Гошка.

– Хорошо. – Баринов взял печеньице и положил его рядом со своей чашкой. – Рита на поквартирный обход, а Гоша в клуб. До вечера, думаю, управитесь. Нина, ты уже посмотрела, что есть на Безрукову?

– Немного. Барышня из обеспеченной семьи, отец владеет сетью тренажерных залов, у матери свой бизнес – цветочный магазин. Мэри у них единственная дочка. Студентка, учится в университете, на факультете организации туристического бизнеса.

– На платном отделении, надо понимать? – язвительно уточнила я.

– Там бюджетников вообще нет, весь факультет платный.

– Теперь мне понятно, почему у нас турфирмы одна за другой в трубу вылетают.

– Я тебя умоляю! – отмахнулась Нина. – Неужели ты думаешь, что кто-то из этих барышень потом идет работать по специальности? Кроме тех, у кого родители в этом бизнесе, разумеется.

– Почему бы и нет? Работа неплохая.

– Что в ней хорошего? – Гоше надоело молчать, и он решил поучаствовать в разговоре. – Беготня, суета, клиенты, как правило, идиоты, рабочий день ненормированный…