Площадь павших борцов
Шрифт:
– Заговорив о Харькове, мы вновь обращаемся Барвенковскому выступу... Наступление из оперативного мешка с выходом на стратегический простор всегда чревато многими опасностями для наступающего. Войска товарища Тимошенко уже дважды - в январе и в мартe - пытались выбраться с этого выступа, и оба раза они терпели неудачи.
Сталин задержал шаги за спиной Василевского:
– Значит, вы против наступления на Харьков?
– Да, товарищ Сталин, я боюсь неудачи. Генштаб считает Барвенковский выступ выгодным для наступления...
Тимошенко был все-таки старше Василевского.
–
– обиделся маршал.
– И кому лучше знать обстановку на юге? Мне или вам, сидящему в Москве среди парикмахеров и телефонов? Мой штаб и члены Военного совета как раз в этом выступе и видят залог успеха.
– Прекратите!
– вспылил Сталин.
– Здесь не собрались жильцы коммунальной квартиры, чтобы выяснить на кухне, у кого больше лампочек вкручено... Вопрос уже ясен!
Иван Христофорович Баграмян помалкивал, ибо он был здесь самый маленький, но Сталин вопросительно глянул на него, и тот невольно поднялся, как солдат перед генералом, понимая, что отвечать надо так, чтобы ни с кем не лаяться, но и никому не поддакивать, чтобы Баграмян оставался Баграмяном.
– Я согласен, что вопрос о Харькове поставлен своевременно. Но в наших стрелковых дивизиях большой некомплект: они составляют лишь половину того, что положено по штату. В армии еще ничтожно мало новейших танков, острая нехватка в противотанковой артиллерии и в зенитной. Наконец, безобразно налажено снабжение продовольствием бойцов на передовой. Новобранцы приходят на передовую иногда босиком... и голодные. Как тут не вспомнить великого военного теоретика Вобана, который еще Бог знает когда заклинал: "Военное искусство, о!
– это чудное чудо и дивное диво. Но ты не начинай войны, если не умеешь питаться..."
Сталин удивленно посмотрел на Баграмяна и, конечно, не стал развивать эту тему - как надо питаться, но, человек хитрющий, он заботливо ощупал солдатскую гимнастерку на Баграмяне:
– Товарищ Баграмян, почему вы так плохо одеты? Вы же начальник штаба крупных соединений, а гимнастерка у вас солдатская... штопана-перештопана. Товарищ Баграмян, кто вам ее заштопал?
– Сам и заштопал, товарищ Сталин.
– Молодец вы, товарищ Баграмян, но резервов для вас не будет! неожиданно вдруг заключил Сталин, снова обращаясь к маршалу Тимошенко. Резервы сейчас более нужны для Москвы.
Тут Тимошенко встал и сверкнул молодецкой лысиной.
– Справимся своими силами, - поклялся он, уверенный в себе и своих талантах.
– В успехе я ручаюсь своей головой.
– Мне ваша голова не нужна, - тихо ответил Сталин...
Совещание закончилось напутствием Сталина: подготовить наступление на Харьков, в Крыму и в других районах. Таким образом, здравая идея активной обороны с накоплением резервов на будущее, когда враг будет измотан, распалась сама по себе - в разногласиях.
Наверное, если не все, то часть людей, расходясь с этого совещания, ощутила беспокойство.
Мне кажется, близость трагедии в полной мере осознал и маршал Шапошников, предупреждая Василевского:
– Голубчик мой, а я ведь уже старик - укатали сивку крутые
Василевский никак не хотел быть начальником Генштаба:
– Какой вы старик? У вас лишь преклонный возраст.
– В моем преклонном возрасте, голубчик, иногда очень трудно сохранять непреклонный характер. Это общая беда всех людей, достигших моих чинов и моего возраста. Лучше мне уйти самому, нежели ждать, когда мой авторитет станет обузой для вас.
– Борис Михайлович, а врачи-то? Врачи что говорят?
– А вы думаете, у меня есть время для врачей?
* * *
Опять начинался новый день войны на Востоке. Немцы из армии Паулюса горланили из траншей в сторону наших окопов:
– Рус! Запевай: "Броня крепка, и танки ваши быcTPы..."
Танков не было. Солдаты озлобленно говорили:
– Перезимовал фриц, теперь ожил. Издевается...
Скоро к линии фронта подкатил желтый автобус ведомства пропаганды, через мощные репродукторы велась агитация:
– Только что на позиции солдат непобедимого германского вермахта доставлены колбаса твердого копчения, алжирские сардины в оливковом масле и свежие итальянские апельсины. Храбрые русские воины! Мы душевно разделяем ваши трудности. Нет, мы не предлагаем вам сдаваться в плен. Таких, как вы, у нас уже много. Приходите в гости, мы вместе позавтракаем и разойдемся по-хорошему. Если кто не пожелает возвращаться под иго своих жидовских комиссаров, мы будем рады... Для вас - это единственный способ, чтобы сохранить свою жизнь. Подумайте сами и решайте. А теперь мы, солдаты железного вермахта, желаем вам приятного аппетита; грызите свои черствые сухари и запивайте их тухлой водой из загаженного болота. Всего доброго! Как говорят ваши дурашливые союзники-американцы - спасибо за внимание...
12. Операция "Кремль"
Если у немцев были проблемы с транспортом (о чем я уже говорил), у нас на железных дорогах тоже кавардака хватало. Лазарь Моисеевич Каганович это всем известно - плевал подчиненным в лицо, швырял в них стульями, доводил людей до слез и подводил их "под вышку" - как "шпионов". Ближайший "друг и соратник великого Сталина", он еще до войны разрушил железнодорожное хозяйство страны, а теперь в дни войны на железных дорогах зачастую царил попросту хаос.
Стоило танковым дивизиям Клейста появиться возле Ростова - и все южные магистрали сразу оказались плотно забитыми вагонами, платформами, паровозами и цистернами, которые как бы составили один нескончаемый эшелон. В этой "каше" (иначе не назовешь) намертво застряли мощные локомотивы ИС и ФД, позарез необходимые на трассах Урала и Сибири.
Между тем продолжалась ударная стройка железной дороги Кизляр Астрахань, которой в нашем Генштабе придавалось стратегическое значение. Дело прошлое: кое-как одетые, почти не кормленные, путейские войска и работяги в этих унылых пространствах свершали трудовой подвиг! Чтобы они "шевелились" побыстрее, сюда был направлен заместитель наркома путей сообщения - пылкий чекист И. Д. Гоцеридзе.