Плоть и кровь
Шрифт:
Кэрридж снял трубку и набрал номер исполнительного директора фирмы в Бейруте. Ему нужно было выяснить кое-что еще.
Директор немедленно подошел к аппарату, польщенный тем, что к нему лично обращается первый заместитель мистера Аль Фея. С ним никогда еще не разговаривал никто из тех лиц, которые занимали в иерархии фирмы более высокое место, чем Юсеф Зиад. Исполнительный директор жаждал оказаться полезным.
Нет, ему лично об «Арабских Куклах» известно только то, что они всегда очень вежливы и обязательны и вовремя вносят
Дик изъявил сочувствие, отметив при этом, что мистер Аль Фей понимает их трудности и высоко ценит его, директора, личное усердие. Его интересовало, каким образом они вступили в эту сделку — кто из их агентов ходатайствовал за вышеупомянутую фирму. Директор извинился. К сожалению, ни один из его сотрудников не проявил надлежащей расторопности. Надо отдать должное мистеру Зиаду, который лично все оформил в Париже. Все, что им оставалось сделать, это вести счета. Они приложили все усилия, чтобы клиент был доволен. Нельзя упускать такие выгодные сделки.
Дик поблагодарил и положил трубку. Интересно, знает ли Юсеф о характере сделки? Трудно поверить, что он дерзнул выступить против Бейдра и его политики. Особенно после летнего инцидента с Али Ясфиром в Каннах. Он не мог не знать, что Бейдр отказался играть роль ширмы для незаконных операций федаинов, независимо от оплаты и высоких целей, которыми они руководствовались.
Сделка могла состояться только в одном случае. Кто-то связался с Юсефом и подобрал к нему ключик. Интересно, насколько близко он знаком с Али Ясфиром. Дик попытался вспомнить, видел ли он их вместе в Каннах, но все, что ему удалось оживить в памяти, сводилось к тому, что он попросил Юсефа передать Али Ясфиру приглашение на яхту.
Дик защелкнул папку и запер в сейф как раз перед тем, как в кабинет заглянула Лейла. Последней его мыслью было позвонить Бейдру с утра пораньше.
— Что-нибудь случилось? — мигом догадалась Лейла. — Ты такой озабоченный.
— Нет, просто очень много работы, — Дик выдавил из себя улыбку. — Ну, что твои подружки?
Она улыбнулась в ответ.
— Они просто дурочки. В школе как будто были ничего, а сейчас, кажется, я их переросла. Только и разговоров, что о парнях.
Дик засмеялся.
— По-моему, это вполне естественно.
— Их больше ничего не интересует.
— А что интересует тебя?
Девушка перегнулась через письменный стол, так что их лица почти соприкоснулись.
— Трахаться с тобой, — сказала она.
ГЛАВА VI
Голос Бейдра в трубке звучал почти весело.
— Доброе утро, Дик.
— Доброе утро, шеф. Как там в горах?
— Просто изумительно. Дети в восторге. Вы бы посмотрели, как они катаются на лыжах — будто всю жизнь только этим и занимались.
— Я очень рад, — сказал Дик. — Мне нужно кое-что с вами обсудить. У вас включено засекречивающее
— Нет. Перезвоните мне через десять минут по другому телефону.
Дик положил трубку и проверил свой аппарат. Загорелась красная лампочка—он перешл на режим конфиденциальной связи. В свое время они специально обзавелись этой штукой, чтобы тот, кто подключится к их линии, услышал лишь цепочку нечленораздельных звуков.
Дик мысленно вернулся к событиям прошлого вечера. Афера с «Арабскими Куклами» становилась все подозрительнее. Высветилось новое обстоятельство: Лейла неожиданно выказала живой интерес к этой теме.
Она незаметно, исподволь направила разговор в нужное русло, действуя в обход, как свойственно арабам. Они лежали нагишом на его кровати и, отдыхая после любви, передавали друг другу сигарету. Дик слегка задремал.
— Интересно, сможем ли мы вот так же встречаться, когда вернется отец? — молвила девушка.
— Придумаем что-нибудь.
— Тебе будет некогда. Когда он где-нибудь поблизости, ты не принадлежишь себе. — Дик промолчал, и Лейла продолжила: — Иногда ты кажешься мне даже большим рабом, чем Джабир.
— Это не совсем так.
— Совсем, — отрезала она, и на глазах у нее выступили слезы.
— Эй, брось! — Дик ласково дотронулся до нее. Лейла положила голову ему на грудь.
— Прости. Просто я привязалась к тебе, только-только начала понимать, какой ты замечательный.
— Это ты замечательная.
— Я хочу тебе кое в чем признаться.
— Может не нужно?
Но она все-таки сказала.
— Ты первый настоящий мужчина в моей жизни. Все остальные были просто мальчишками. Я никогда не испытывала с ними ничего подобного.
Дик молчал и слушал.
— У тебя тоже так? Или ты чувствуешь с женой то же, что со мной?
Он вспомнил жену и сыновей, ждавших его за шесть тысяч миль отсюда, и почувствовал угрызения совести.
— Это удар ниже пояса.
— Прости, я настоящая дура. Больше не буду, — она, взяла у него сигарету. — Дай затянуться.
Кэрридж наблюдал за тем, как она глубоко вдохнула сладковатый аромат. После нескольких затяжек сигарета вернулась к нему. Он положил ее в пепельницу, опрокинул Лейлу на спину и навалился на нее. Она тихонько застонала, обеими руками сжав его лицо и слегка отодвинув от себя, чтобы лучше видеть.
— Клянусь Аллахом, как мне с тобой хорошо! Ты первый мужчина, который ласкал меня губами. Никто из тех мальчишек этого не делал. Но они были арабами. Арабские парни отвратительные любовники. Только и думают, что о своем удовольствии. Скажи, все американцы ведут себя так, как ты?
— Не знаю.
— Тебе приятно, когда я беру в рот?
Дик кивнул.
— Тогда пусти, — она обеими руками взяла его твердый пенис и пробежалась по нему губами. Потом подняла голову. — Он просто восхитительный. Толстый и прекрасный. Американский.